Боль сопровождала Миху последние месяцы. После того, как он
очнулся, ему больше не позволено было ускользнуть в беспамятство. И
человек, который вновь и вновь появлялся возле стола, терпеливо
объяснял, что боль — это часть процесса.
Надо потерпеть.
Миха и терпел.
Что ему, надежно зафиксированному на столе, еще оставалось?
Это уже потом, когда мастер, скотина этакая, решил, что процесс
завершен и цепи снять велел, Михе и со стола сползти позволили. У
него только на то, чтобы сползти, и хватило сил.
Миха опустился на корточки и счастливо зажмурился, представляя,
как вырвет уроду глотку.
Когда-нибудь.
Позже.
Когда поймет, как выбраться из той задницы, в которой он
оказался. А он поймет. Обязательно. Он ведь не дурак. Он —
Миха.
Миха произнес свое имя одними губами и тут же, опомнившись,
воровато огляделся. Но нет. Арена была пуста. Но обманываться не
стоило: за ним присматривают. Кто? Миха понятия не имел. Просто
шкурой ощущал чей-то донельзя внимательный взгляд. Было время, он
даже пытался отыскать этого вот, любопытного, но вынужден был
отступить.
На время.
Времени оставалось немного. Это Миха тоже шкурой чуял.
Протяжно заскрипели ворота, и во дворик, громко ухая и
отфыркиваясь, вывалился очередной зверь. Миха застыл. Дрогнули
ноздри, втягивая характерный тухловатый запах. Шерсть. Старое мясо.
Рыбная вонь. Зверь был крупным.
И опасным. Вот затихло фырканье, и прочие звуки исчезли. Кем бы
ни был тот, кого выпустили, он ступал почти бесшумно. А стало быть,
Миху заметил.
Плохо.
Убивать не хотелось. Миха коснулся пальцами земли. Твердая. И
земля только сверху. Под ней — камень. И стены из камня. На воротах
решетки. Прочные. И еще чем-то защищены, потому как, когда Миха
попробовал их выломать, его шибануло.
Магистр еще смеялся.
А потом сказал, что не родился еще зверь, способный сбежать из
вивария. Миха магистру поверил. Может, он и не зверь, но из вивария
сбегать не станет. Подождет иного случая.
Разворачивался он осторожно, плавно, выгибая такое послушное
тело.
В первые дни Миха учился ползать на карачках.
Потом ходить.
Бегать.
Прыгать.
А потом Магистру надоело, и он несколько ускорил процесс
обучения. Тот, самый первый, зверь едва не сожрал
Миху, хотя теперь было ясно, что зверь не отличался ни размерами,
ни свирепостью.
Нынешний был огромен, куда больше прочих, с кем Михе доводилось
встречаться. Поросшее бурой клочковатой шерстью тело отличало
непомерно развитая грудина, вес которой с трудом удерживали
массивные лапы. А вот зад зверя казался непропорционально узким. На
короткой шее сидела плоская башка.