ДЕДОВ Значит ли это, что вы общались постоянно?
ФЕЛИСТРАТОВ Каждый день и почти каждую ночь. Мы очень ладили, и, мне кажется, ему было интересно со мной.
ДЕДОВ Знаешь ли ты, что такого внимания он не уделял никому из нас?
ФЕЛИСТРАТОВ Нет.
ДЕДОВ Однако это так. (Хватается за сердце и морщится.)
ФЕЛИСТРАТОВ Вам плохо?
ДЕДОВ Не обращай внимания. Сейчас пройдет. Как же распределялись роли во время работы по новой методике?
ФЕЛИСТРАТОВ Моя задача заключалась в том, чтобы находить контакт с голосами, проникать в бред и заставлять привыкать к мысли о моем существовании. Я отводил от Виктора Хрисанфовича любые подозрения и давал ему возможность беспрепятственно находить контакт с больным. После чего он брал пациента за руку и так далее по схеме, то что я рассказал.
ДЕДОВ Ты не думал, что это может быть опасным?
ФЕЛИСТРАТОВ Нет, мне всегда легко удавалось выполнить свою часть работы.
ДЕДОВ Я говорю о Кандинском.
ФЕЛИСТРАТОВ Но ведь путь для него был свободен.
ДЕДОВ А если больной имел двойное, тройное дно? Мы уже говорили, Володя, о такой возможности, на твоем же примере.
ФЕЛИСТРАТОВ (Неуверенно.) Да нет, это исключено.
ДЕДОВ Отчего исключено? Прецеденты есть. Предположить подобное возможно.
ФЕЛИСТРАТОВ Не говорите так, господин Дедов.
ДЕДОВ Но ведь ты хотел разобраться?
ФЕЛИСТРАТОВ Нет, нет, этого не может быть!
Фелистратов забирается под койку.
ДЕДОВ Вот видишь, ты все понял. Сам. Ты умница!
Дедов направляется к постели Фелистратова и усаживается на нее.
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да, да.
ДЕДОВ Так вот, дорогой Володя, представь себе, что господин Кандинский одиножды вышеописанным тобой способом проникает в болезнь и, взяв пациента за руку с ужасом обнаруживает, что кроме внешних, грубых галлюцинаций, существуют еще и скрытые глубоко и очень глубоко. А ты занят своей работой. Мы ничего не знаем о вашем, точнее твоем методе… да и знай, не имея медицинского образования, вряд ли могли бы чем-то помочь. Что же происходит тогда? А тогда происходит следующая пренеприятнейшая вещь. Доктор Кандинский остается там, куда стремился оказать помощь. Он сам становится галлюцинацией, бредом, голосом. У него нет пути назад. И ты уже не видишь его. Тебе невыносимо, ты мечешься, ты зовешь его. Но ничего невозможно уже поделать. Ты не подготовил для него пути отступления.