То, что бес обещал сделать с байкером, свет сделал с тьмой. Беса не стало. Совсем. Он исчез, затерявшись в небытии, но и там от него не осталось ничего так, словно его никогда не было. И больше его точно не будет. От его «тел» и проявлений осталась безграничная в своей ничтожности пустота. Но не было даже и этой пустоты. Не было уже ничего, связанного с ним.
Байкер рухнул на землю абсолютно обессиленный, как мешок, набитый чем-то плотным, например мясом с костями, который небрежно и без церемоний скинули с грузовика при разгрузке. Но нужно было продолжать. Осталось совсем немного – добраться до тех умирающих маленьких тел возле дуба-великана.
Встать паладин уже никак не мог, как бы ни старался. Да он даже и не пытался, зная, что это невозможно. Тщетно. Сил нет. Всё. Кончено.
Тогда он пополз… С ожесточением, вгрызаясь в землю, и харкая в грязи кровью. Он пополз… Цепляясь всем, чем только можно за почву, байкер с упорным остервенением подтягивал себя к цели сантиметр за сантиметром. А ещё с надеждой… И мольбой.
Осталось немного… Нет. Только половина пройдена. Всего-навсего половина. Ещё ползти целую половину… А силы иссякли полностью. Байкер уткнулся лицом в землю, окунувшись в грязь. Он тихо прохрипел то ли сам себе, то ли кому-то ещё, хотя рядом, вроде бы, никого не было.
– Я не смогу… Не смогу…
Паладин в последний раз поднял голову, чтобы посмотреть туда, куда ему не суждено было добраться. Он смотрел в ту сторону с безмерной жалостью и печалью в глазах, которые стали мутными и стеклянными из-за скопившихся в них слёз. Байкер моргнул, и собравшаяся на нижних веках жидкость, встревоженная рефлекторным движением, обильно скатилась по морщинам около носа, задержалась на уголках губ и капнула на холодную землю, разбавив жидкую грязь солёными слезами. Воин-пилигрим плакал. Он смотрел туда, где лежали тела совсем ещё маленьких детей, и плакал. Голова снова опустилась, лицо покрыла маска из чёрно-коричневой жижи. Байкер сожалел. Он корил себя за бессилие и беспомощность. Ведь он так много сделал, но не довёл дело до конца… Не спас юные жизни… Не вывел спираль цикла на новый, более высокий уровень, а попросту замкнул кольцо этой спирали. Он свершил суд, но не восстановил справедливость.
И сейчас он умирал. Безысходно уходил из этого мира. Полные горя глаза снова подняли взор, чтобы увидеть прекрасное творение жизни – многовековой дуб – символ единства и неделимости, гармонии и идеального баланса всех составляющих, идеальный монумент вечности и бесконечной стойкости всего существующего.