- Ну, - горничная вздохнула, - сирота девчонка, отца-матери нет.
Наши-то дочери по комнатам сидят, на люди не показываются. А
Катрила работать должна. Ее-то кормить-одевать некому. Я хотела ее
к себе забрать, да герцог Форент не позволил... Отец ее стражником
служил, а мать горничной в ваших девичьих покоях была. Когда вы
бежали, она вас из посольства вывела, а он пропустил. Вот герцог
Форент и того... их обоих, - вздохнула она, - а девчонку работать
заставил. И помогать запретил... А как она подрастать стала, так
мужики на нее заглядываться стали, вслед посвистывать. Пока-то еще
не трогают, а вот как первую кровь уронит, так... - она не
договорила. Замолчала и отвернулась. - Не принято ж у нас, чтоб
приличные девицы перед мужчинами крутились... а коли крутиться,
значит неприличная...
Она непроизвольно всхлипнула и вытерла слезу рукавом, отступив
на пару шагов назад.
- Простите, ваша светлость, - повернулась она ко мне, - больно
уж душа за дитя невинное болит. Мы-то с матерью ее подруги были.
Дочки-то наши, почитай, вместе росли... Я как могу прикрываю,
но...
Я кивнула. Молча. Просто боялась, что если начну что-то
говорить, то не смогу вымолвить ни слова, а чтобы сдержать слезы
пришлось вспомнить уроки Орега. Проклятая булка застряла в горле,
перекрыв дыхание.
- Мам, - ко мне подошла Анни и потянула за подол халата, - так
можно же, да?
Она не улыбалась. Смотрела на меня не по-детски серьезно. Как
будто бы знала, что ждет это несчастную девочку, родители которой
помогли сбежать ее матери. И я кивнула. Проглотила вставший в горле
ком и произнесла хрипло:
- Я сегодня же поговорю об этом с бароном Пирром. А ты Катрила,
оставайся здесь, с Анни. Никуда не выходите. А ты, - посмотрела на
на горничную, - отнеси ее вещи в покои моей дочери. И напомни
Таните, что я велела привести их в должное состояние. Вечером я
сама отведу девочек. - Горничная прикусила губу и кивнула. Я
глотнула чай, стараясь успокоиться. Теперь все будет хорошо. Ни
одна сволочь не посмеет обидеть девчонку. Иначе им придется иметь
дело со мной. Взглянула на горничную, - тебя саму как звать-то? И
давно горничной служишь.
Надкусанную булку, сладость которой теперь горчила хуже чая,
положила на блюдце. Она перестала вызывать аппетит.
- Тайка, - тут же отозвалась она. - Давно, я выросла здесь. Моя
мать прислуживала герцогине Форент, и меня научила. Хотя раньше я
все больше гостям прислуживала. Никто пока не взял меня в личные
горничные. А его благородие, барон Пирр, сначала приставил к вам
другую горничную. Из своих, ну, с которыми, - он кашлянула,
обозначая связь между бароном и той молодой горинчной, что служила
мне вчера. - Велел ей за вами приглядывать, да докладывать обо
всем.