— Зрр-ря тт-тратишь вв-время, — прошептал он. — Я нн-никогда нн-не сс-смогу ходит-ть.
* * *
Вероника
Я набрала в лёгкие побольше воздуха и сделала протяжный выдох, успокаиваясь.
— Я предлагаю заключить спор, — сказала мягко, хотя у меня внутри всё клокотало от гнева, что все мои слова Макс воспринимал враждебно. — Я сделаю так, что ты пойдёшь. И можешь меня ненавидеть, презирать, но я не отступлюсь, понял меня?
— Я уже тт-тебя нн-ненавв-вижу.
Я горько усмехнулась и сказала:
— От ненависти до любви один шаг. Не забывай об этом.
— Этт-то может быт-ть шаг дд-длиною в жизнь, — сказал Макс. — Ухх-ходи, Нн-ника.
Вздохнула и сжала руки в кулаки, чтобы не накинутся на этого упрямца.
— Не уйду, пока кое-что тебе не расскажу. Очень важное. Что изменит не только мою жизнь, но и твою.
— Н-не хочч-чу нн-ничего сс-слышать. Убб-бирайся! — огрызнулся он и развернул кресло. Теперь я видела его обнажённую спину и влажные волосы.
Хотелось подойти к нему и обнять: крепко-крепко. Зарыться лицом в его волосы и втянуть в себя его запах.
Закусила до боли губу, чтобы не расплакаться прямо тут от чувства бессилия и прошептала уверенно, насколько это было возможно.
— Ты не заставишь меня уйти. Ты же не можешь ходить или уже забыл?
Мои слова тоже были обидными и колкими. И этими словами я ему только что причинила нестерпимую душевную боль.
Но я не смогла себя сдержать. Сюсюкать это не моё. Все медики по натуре своей садисты. Мы не можем долго кого-то жалеть. Нам важен результат, а жалость и уговоры лишь мешают.
Максим медленно развернулся ко мне и многозначительно посмотрел мне в глаза.
— Пошла вон! — рявкнул он вдруг без одной запинки.
Я подавила неосознанную улыбку и проговорила:
— Уже ведь сказала тебе: нет. Даже не подумаю, пока не поставлю тебя на ноги.