Я остановила машину, глядя на дорогу круто уходящую вниз.
— Дорога покажется совсем не крутой, как только я поеду вниз. Многие дороги кажутся опасными на первый взгляд, пока не поедешь по ней. Ничего особенного, иначе Илья Алексеевич не мог бы регулярно подниматься и спускаться. Если может он и другие люди, то однозначно, смогу и я.
Оставалось надеяться, что всё действительно получится, и я не навернусь и не полечу с дороги в обрыв. Будет очень грустный финал.
Назад отступать я не привыкла. Решимость заставила меня двинуться вперёд.
Я совсем чуть-чуть нажала на газ и начала спуск по крутой дороге и вцепилась в руль обеими руками.
Чтобы успокоить сильно колотящееся сердце, я продолжила говорить вслух:
— Макс не должен будет возражать против обследования.
Двигаться вниз по крутой дороге оказалось не настолько трудно, как я боялась. Моё дыхание выровнялось, сердце успокоилось. Я полностью сосредоточилась на управлении машиной, и дорога вскоре стала ровной.
Я выдохнула и прибавила газу.
* * *
Вероника
— Вероника Игоревна, у вас странная просьба, — сказал нейрохирург с улыбкой и по совместительству мой знакомый. — Вы просите, чтобы я бросил все свои дела и всех своих пациентов, чтобы поехал с вами неизвестно куда, да ещё и в горы, к непонятно кому?
Вздохнула и сжала пальцами переносицу.
Чёрт. Придётся ему рассказать всё сейчас.
— Валерий Натанович, тот человек – не неизвестно кто, — сказала я чётко, глядя мужчине в глаза.
Он сложил руки на груди и кивнул, чтобы я продолжала.
— Вы же знаете о том, что мой супруг, Макс, пропал в горах?
— Знаю, Вероника. Знаю. И соболезную вам, — сказал он тихо.
— Не нужно соболезновать, Валерий Натанович. Тот человек, которому требуется помощь и который не помнит о себе ничего… это мой пропавший муж… И я вас прошу… умоляю помочь…
Мужчина нахмурился и с сомнением посмотрел на меня.