Мои мысли озвучил Валерий Натанович.
— Неподвижность угнетающе действует на вас. Чем больше вы сопротивляетесь и не желаете лечиться, тем скорее мышцы ваших ног окончательно атрофируются и уж точно никогда больше не оживут. Не теряйте время, молодой человек. У вас ещё вся жизнь впереди, а вы её не цените. И мне крайне жаль… Точнее будет сказано, я зол, что вместо того, чтобы уделить своё драгоценное время человеку, действительно желающему поправиться, я трачу это время на вас – бесполезно и бессмысленно.
— Я вас не звал! — рычал Макс, до хруста сжимая подлокотники своего кресла.
— Вы идиот, если действительно верите, что не сможете ходить. Даже попытаться не хотите. Решили, что ваша жизнь – это так, мусор? Так вот, это не так. Вам дана была жизнь не для того, чтобы вы её бесполезно провели, сидя в этом кресле. И если я не прав, скажите это сейчас, мне в лицо, и я уеду. А вы можете продолжать жалеть себя, ненавидеть весь мир и так никогда и не вспомните ни себя, не свою жизнь.
Воцарилось гнетущее молчание.
Доктор и Макс долго смотрели друг другу в глаза, а потом, Максим бросил неприязненный взгляд на меня, даже на своих якобы родителей и потом сказал:
— Что вы собираетесь сейчас делать?
— Проведу первичный осмотр, — был моментальный ответ. — Выйдете все из комнаты.
Ожидание было мучительным. Я сжимала руки в кулаки, когда из-за закрытой двери доносились крики боли.
— Святые угодники, да что же он с ним делает-то?
Анна Сергеевна несколько раз порывалась ворваться в комнату, но я её останавливала.
Илья Алексеевич мерил коридор шагами и был угрюм.
Но рано или поздно, любое ожидание заканчивается.
Валерий Натанович вышел из спальни Макса и сказал:
— Я дал ему обезболивающее и успокоительное. Он проспит часа три. А пока давайте поговорим и посмотрим.
Мы разместились в гостиной.
Нейрохирург положил на стол все медицинские бумаги, которые он изучил до встречи с Максом, посмотрел на нашу компанию и начал говорить.
— Судя по тому, что описано в анамнезе и при первичном осмотре, могу предварительно сказать, что операция на позвоночнике была проведена плохо. Это если говорить обыденным языком. — Он поправил на носу очки и многозначительным взглядом одарил стариков. — Почему не повезли его в город и не отдали в руки профессионалов?
Анна Сергеевна посмотрела на Илью Алексеевича и, вздохнув, опустила взгляд в пол.