«Правит? – насмешливо перебила меня
вдруг Милана. – Петров-Боширов? Серьезно?!»
«А что не так?» – совершенно не понял
я ее подначки.
«Александр Русланович истово льет
ману, словно клейменый холоп. Не спит ночами, не дает ввергнуть
убежище в хаос – это есть, да. Но правит в Москве вовсе не он:
Петров-Боширов, как и вы, делает только то, что ему велят – просто
на более высоком уровне. Что, это реально для кого-то тут новость?»
– в искреннем удивлении оглядела собравшихся молодая графиня.
«Хм, лично для меня – да», – заметно
смешавшись, кивнула Машка.
«И кто, по-твоему, отдает приказы
ротмистру?» – спросил я, нахмурившись: слова Воронцовой и для меня
прозвучали будто гром среди ясного неба. На первый взгляд, они
казались полной чушью, но я слишком хорошо знал, что попусту
трепать языком Милана не привыкла, так что…
«Их трое, – пожав плечами, как о
чем-то абсолютно само собой разумевшемся проговорила молодая
графиня. – Князь Михаил Репнин, граф Аркадий Киселев и барон
Александр Поспелов».
«О последнем даже не слыхала никогда,
– с нескрываемым скепсисом заметила Муравьева. – И за что им такая
честь?»
«Все предельно просто, – развела
руками Воронцова. – Князь Репнин – командир Московского
лейб-гвардии полка – он опирается на поддержку своих офицеров и
нижних чинов, коих в убежище немало. Сын графа Киселева, Юрий,
командовал расквартированной в Первопрестольной армейской частью –
не помню ее номер, да и неважно. Был любимцем солдат, верность
которых своему полковнику не исчезла и после того, как тот впал в
немощь дистрофии. Юрий же во всем предан своему отцу – так что сами
судите… Ну а барон Поспелов владел в кремле большим частным складом
пыльцы и заготовок для артефактов – думаю, там и еще что-то
припрятано…»
«Вот, уже не аргумент! – решительно
мотнул я головой. – Верные бойцы – это еще как-то понятно, но
голимый склад… Отобрать – и все дела!»
«При складе том – неплохая охрана из
челяди барона, – заметила Милана. – Конечно, против тех же
гвардейцев им бы нипочем не устоять, но нервы Репнину с Киселевым
Поспелов мог бы потрепать. К тому же, что значит отобрать?
Конфисковать в казну? Так это, коли что-то вдруг пойдет не так, еще
невесть кому потом достанется! А так можно тихо поделить на троих –
и пыльцу, и власть!»
«Ну, допустим, – кивнул я – впрочем,
все еще с сомнением. – Но смотри, – продолжил тут же. – Пусть у
Репнина – гвардейцы, пусть у Киселева – остатки армейского полка,
но, если так рассуждать, то Петров-Боширов тоже далеко не прост и
не гол! За него – московские жандармы!»