После того случая ротмистр строжайше
запретил нам принимать на стороне любые заказы. Поток просьб это,
конечно, не прервало, и сегодня мы с княжной разок даже приказа
жандарма ослушались – но там совсем не пришлось отклоняться от
маршрута, а женщина просила принести оставшуюся в разоренном имении
фотографию погибшего сына…
…Вино разлили по бокалам, и тут Даня
Гагарин возьми да и провозгласи дежурный тост за Государя
Императора. Настя аж поперхнулась – ей налили сладкого кагора,
разбавив тот водой, чем девочка уже была не особо-то довольна, а уж
упоминание о Борисе VIII, как видно, и вовсе пробудило в юной
княжне не самые светлые чувства. Однако, вопреки своей обычной
манере, Любомирская промолчала – а вот Каратова, уже осушив свой
бокал, не преминула заметить – конечно, не вслух – что едва ли Его
Величество ныне здравствует.
«Александр Русланович сказал: пока не
доказано иное, Борис – наш царь», – заметила на это Муравьева – не
то придя на помощь Дане, не то просто так, разговор поддержать.
«Ага, царь Пустоты», – хмыкнула, уже
не сдержавшись, Любомирская.
«Нет, ну мы же были с тобой в
Петрополисе, – заметила между тем Светка Машке – как раз сегодня
они с “длинноножкой” мотались в столицу за каким-то редким
артефактом по особой наводке князя Хилкова. – Императорский дворец
захвачен чернью! Какие еще нужны доказательства?»
«Императора могли эвакуировать, –
предположила, подключаясь к спору, Цой. – Элементарно: усыпить и
вынести порталом!»
«И кто, по-твоему, на это сподобился?
– прищурилась на хабаровчанку Каратова. – Точно не мы!»
«Кто-нибудь из Конвоя мог
пожертвовать своей силой», – пожала плечами Диана.
«Тогда почему Борис до сих пор не в
Москве? – запальчиво осведомилась Светка. – И ни в одном из других
убежищ, с которыми у нас налажена связь? Уж объявись где-нибудь
Император – об этом сообщили бы сразу! По-моему, пора признать:
царь либо мертв, либо впал в немощь – что, кстати, если ничего не
путаю, автоматически лишает его всех прав на российский
престол!»
«А по-моему, Александр Русланович все
делает правильно, – с расстановкой заметил я – без особого желания
возражая Каратовой, но истина показалась мне дороже. – Если даже
Борис VIII и впрямь уже давно в Пустоте – и, допустим, ротмистру
это доподлинно известно – трезвонить о таком не время. Сейчас
Петров-Боширов правит в Москве его именем, а если сказать, что царь
мертв – сразу начнется грызня за наследство…»