Нет, наверное, это люди фон Штальке. Потеряв след Николая, они
сосредоточились на Савелии. Значит, вскоре нужно ждать нападения.
Конечно, Петербург – это не фронтовая Маньчжурия, здесь просто так
человека не убьёшь, но осторожность не казалась лишней. Приходилось
носить с собой револьвер, разрешённый ему, как журналисту,
работающему с уголовным миром. Портфель тоже нельзя было оставлять
в гостинице – два раза уже он находил аккуратно замаскированные
следы тайного обыска.
Савелий спешил. Головоломка почти сложилась, оставалось только
несколько штрихов и всё станет на место. Он отправил депешу
Николаю, чтоб приезжал, вместе с ней разослав ещё десяток на
различные адреса, дабы запутать след. Наконец, в четверг, ему
доставили записку, которую он так ждал. На хорошей бумаге
безукоризненным почерком было написано следующее: «Если Вы согласны
с нашими условиями, благоволите завтра быть в известном Вам месте в
десять часов утра». Савелий усмехнулся, быстро нацарапал ответ из
одного только слова «Согласен» и велел передать написавшему.
Затем он уехал в Мариинский театр, где просидел в дальнем ряду
партера весь долгий спектакль, после чего отправился в шумный,
людный ресторан средней руки, работавший всю ночь.
Там он щедро поил толпу прихлебателей и девиц нескромного
поведения, раздавал обильные чаевые, умудряясь при этом только
слегка пригубливать шампанское. Под утро, не жалея серебра, нанял
десяток извозчиков, рассадил в них гикающую, поющую и орущую толпу
и с топотом помчался по утренним улицам, совершенно затерявшись
среди них в своей неотличимой от других, закрытой пролётке…
* * *
Вечером, когда серая мгла заключила столицу в свои влажные,
сырые объятия, Савелий вернулся к себе в гостиницу. Портье, отдавая
ключ, сообщил, что несколько раз его спрашивали два каких-то
господина, сказали, что зайдут попозже. Какие будут насчёт них
приказания? Савелий пожал плечами:
– Проси, если не сильно поздно.
Гости постучались в номер около девяти часов. Савелий ждал их,
сидя в небрежной позе, за столом, в открытом ящике которого
помещался заряженный револьвер.
Один из вошедших был высок, подтянут, отличался военной
выправкой. Лицо его, чуть вытянутое, с тщательно приглаженными
волосами и рыжеватыми усами, выражало холодную надменность. Второй
казался более развинченным, пониже ростом, худощавый, с нервически
бегающими глазами.