– Ну почему же, – пожал
плечами волшебник. – Те же гномы, например, демонстрируют
замечательную устойчивость к заклинаниям всех возможных школ и
направлений, даже самых экзотических. Кстати, лечить их по причине
подобных талантов – сущее мучение, целители раза в три больше
сил тратят, чем на людей, и потому побереги свое здоровье. Вот
только на бородатых коротышек ты не похож совершенно. Может,
встретились две линии, несущие кровь противоположных по стихиальной
силе рас? Интересный феномен.
– Но как же тогда меня фантом
гонял, словно матерый волкодав кошку? – удивился я, припомнив
не такое уж и далекое избиение, замаскированное под
тренировку. – И потом, мы же летали! А найти вас,
спрятавшегося под чарами невидимости, не получалось, равно как и
опознать в стоящей за магическим барьером фигуре иллюзию.
– Ты одно с другим не
путай, – погрозил пальцем чародей. – Во-первых, магия на
тебя действует. Да она на все живое и неживое в мире действует,
просто применительно к тебе ее нужно приложить больше, чем к
обычному человеку, чтобы получить нужный результат. Во-вторых,
заклинания, направленные на окружающую среду, вроде тех, которые
применяются мной для полета, подобные препоны вообще игнорируют, и,
в-третьих, высшие иллюзии, использованные тогда, практически
материальны, и им особенности организмов существ, с ними
взаимодействующих, не очень-то и важны.
– Вы совсем меня
запутали, – признался я, подавляя желание схватиться за
голову. – И какие же преимущества тогда дает эта
сопротивляемость? Недостатки-то я уже понял.
– Ну вот мясо разных магических
мутантов, например, можешь трескать, отделываясь лишь легкой
аллергией, в то время как нормальные люди получили бы как минимум
средней силы понос, – хмыкнул чародей. – И стандартными
заклятиями, которыми пользуется большинство слабых и средних по
силе волшебников, тебя пронять сложнее. Наколдованная прямо в кровь
отрава окажется слишком слабой, чтобы убить мгновенно, наведенный
паралич будет частичным, а попавший в лоб огненный шар оставит не
жалкую горстку пепла, а вполне себе целенький скелет. Пусть и
обугленный. Но главное – то, что ментальные внушения, которыми в
той или иной форме пользуется едва ли не четверть по-настоящему
сильных чудовищ, охотящихся на людей, будут действовать хуже.