– А сам? – возмутился
отлыниванием от работы напарника Крот, примериваясь своей саблей
туда, где должна была располагаться шея трупа. Кстати, он уже
практически смог освободить свои конечности, и с каждой секундой
движения твари становились все увереннее. Она пробуждалась от
смертного сна, и если мы промедлим еще минут пять, то получим
существо с габаритами человека, игнорированием большинства травм и
нравом голодной бешеной собаки. – Почему всю работу приходится
делать мне?
– Я очень занят. – И ведь
действительно занят. Слежу по сторонам, чтобы не пропустить
нападения коллег упыря, если таковые вдруг объявятся. Вот только их
не будет. Грайден в локации живых и не очень живых объектов, ну
исключая големов, настоящий профессионал. За те пару месяцев, что
мы на него работаем, ошибался всего один раз. Да и то по
уважительной причине. Интересно, какой дурак похоронил того
покойника с амулетом, скрывающим от магического взора, на шее? Он
же дорогой, не меньше двух золотых сам по себе стоит, как
выяснилось, да еще и подзаряжать его периодически надо. – И
потом, как ты предлагаешь моим двуручником размахивать в этой
тесноте?
– Кинжалом пользуйся, –
буркнул полуорк, нанося сильный удар и для надежности проворачивая
оружие в вероятно нанесенной им ране. Под тонким слоем земли
завозились активнее. Что ж, ожидаемо, прикончить упыря, пусть даже
не полностью поднявшегося, не так-то просто, как может показаться
на первый взгляд. Против него есть только два по-настоящему
действующих средства: огонь и расчленение. Даже серебро
представители данного вида нежити практически игнорируют в отличие
от большинства своих собратьев. – Не укусит. А укусит, так
броню не прогрызет! Ишь, рыцарь-белоручка выискался!
– Труд полезен для
здоровья, – не поддался на провокацию я, продолжая
бездельничать и любуясь светлым даже в скудном освещении факела
кулаком, закованным в металл. Увы, но волшебством Грайден умел
перекрашивать железяки только в один-единственный цвет, способный
поспорить своей чистотой с первым снегом, а монет на хорошее
покрытие пожалел. Причем ржа, въевшаяся в неизвестно сколько лет
валявшийся в каком-то сыром месте металл, никуда не делась. Просто
стала отражать все направленные на нее солнечные лучи. Вот и
приходится изображать из себя то ли паладина, то ли защищенную от
голубей мраморную статую. В общем, взгляды окружающих приковываю, а
спрятаться в случае чего могу лишь на леднике, в других местах буду
слишком выделяться. – Но вообще-то, если хочешь, можем
поменяться. Хоть сейчас отдам двуручник и латы, а ты их наденешь и
будешь встречать грудью всякое разное, что нам периодически
попадается.