– Мама, а папа сам купил гроб? – я решилась нарушить пакт о необсуждении и задала волнующий меня вопрос.
– Сам, – моментально ответила мама, но сделала при этом такие глаза, что мне стало стыдно. Я понимала, что сильно травмирую её.
– Ты в этом уверена? – я наплевала на свой стыд. Мне необходимо было разобраться в этом вопросе.
– Во всяком случае, привёз его сам. На крыше своего автомобиля. Представляешь? На глазах у соседей. Гроб смотрелся ужасно. Это так меня ранило, Асенька. Чем я это заслужила?
– При чём тут ты, мама?
– Конечно, мои чувства уже никто в расчёт не берёт…
– Раз сам привёз, значит, сам и купил, – я совсем неучтиво перебила маму. – Папа не стал бы привозить в дом гроб, подкинутый ему недоброжелателями.
– Какими недоброжелателями?! – ахнула мама.
– Не имеет значения. Мама, а папа когда проходил диспансеризацию?
– Диспансеризацию? Не смеши меня! Папа и слова такого не знает. Да у него никогда ничего и не болит. А если что и заболит, то лучшим средством он считает стопку водки и сон. И ведь знаешь, Асенька, что меня поражает, ведь ни разу его это средство не подводило. Я вся на нервах, на таблетках, на врачах, а он выпил, поспал – и в бой! И ещё я заметила…
– Мама, а сама ты ничего не заметила? – я сегодня решила быть невежливой окончательно и бесповоротно. – Может, папа в последнее время за сердце держится?
– Папа даже не знает, с какой стороны у него сердце! – мама недовольно поджала губы. Ей явно не нравилось моё поведение, да и тема нашего разговора ей не нравилась. Разговор шёл в непривычном для неё ключе. Обсуждать папино самочувствие – это что-то новое. А что-то новое – это страшно! Это неизвестно чем может закончиться. Гораздо привычнее обсуждать её, мамино, давление и сердечные спазмы.
– А как его настроение, мама? Может, ты замечала, что он расстроен, подавлен?
– Папа подавлен? Не родился ещё тот, Асенька, кто бы нашего папу подавил! – в мамином голосе прозвучали непривычные ей нотки гордости за мужа. – Как твои мальчики? Почему ты их с собой не привезла?
– Они в школе, мама. После твоего звонка я сразу кинулась к вам. Ни о чём другом не успела подумать.
– А вот Маркиза не кинулась.
– А ты ей про гроб сказала?
– А как же! Я в тот момент ни о чём, кроме этого гроба, и говорить не могла.
– И что Маркиза?
– Сказала, что всё это очередная блажь отца.