— Жека, а ты знаешь, почему у нас
дома холодильники появились намного позже, чем во всем мире?
— Не-а, — жмурясь от удовольствия,
протянул напарник.
— А потому, дорогой ты друг мой
Женька, что товарищ Сталин Иосиф Виссарионович, выслушав доклад
своего наркома про житье-бытье в далекой Америке, объяснил товарищу
наркому Микояну Анастасу Ивановичу, что советские
граждане привыкли летом пользоваться ледниками и погребами, а зима
у нас в стране до-о-о-олгая. Вот поэтому, Жека, в пятидесятых мы и
приобщились к тому чуду техники. А все могло бы быть
по-другому.
Женька покосился на меня,
закинул в рот последний кусочек мороженого, сделал глоток и
протянул мне бутылку. Так, попивая «Байкал», мы сидели на стульях,
задрав ноги на ограждение, и наблюдали сверху за своим участком
пляжа. Время от времени я поглядывал в бинокль, надеясь обнаружить
плешивого или паренька, но никого не заметил.
Внизу бурлила жизнь.
Отдыхающие фотографировались с живой обезьянкой у пальмы,
вырезанной из фанеры. Дети верещали от восторга, гладили ее и
пытались накормить. Анфиса не отказывалась, совала в пасть
подношения, перебирала волосы на головах пищащей малышни и
сдержанно улыбающихся отцов семейств.
Фотограф дядя Федор расставлял
большие компании вокруг пальмы, усаживал мартышку на плечо ребенка,
вручал поводок и щелкал затвором. Потом выдавал бумажки с адресом
фотоателье и переходил к следующему семейству или отдельному
гражданину или гражданке.
На соседнем участке работал
дядя Сережа. И у него была самая настоящая лодка! С этой лодкой
даже у меня сохранилась фотография. В этом кораблике с надписью
«Энск`78» мы позировали вместе с двумя двоюродными братьями и
сестрой. Как сейчас помню свое недовольное лицо, потому что мама
велела сидеть на берегу, пока трусы не высохнут и губы обратно не
порозовеют.
А вот и первые коробейники с
кукурузой, семечками и громкими призывами: «Горячая кукуруза!
Семечки! Кукурузу покупай, соль в подарок получай!». Сладкими
вафельными трубочками начали торговать на пляже только в
восьмидесятых.
День катился к вечеру, делать
было нечего. После истории с пацаненком и обворованным толстопузом
никаких особых происшествий не случалось. Один раз отбуксировали
несознательную гражданку, которую понесло ветром на матрасе за
буйки.