– Что ж, ладно, спасибо, – встаю из–за стола, нервно поправляя
прическу. Герцог как–то странно смотрит, не понимаю, как
реагировать. – Наверное, я пойду, да?
– Ты можешь подождать буквально полчаса, и отправимся вместе, –
Вандербург поднимается на ноги. Взгляд все также направлен на меня.
– Попьешь чаю, отдохнешь. Эклеры у мадам Норберг
восхитительные.
– О! С удовольствием, – хлопаю ресницами, а на щеках расцветает
румянец, ведь я терпеть не могу эклеры, но молчу. И, конечно,
остаюсь лишь из вежливости и проекта, а вдруг Бернар еще в чем
поможет. Он отзывчивый. – Тогда я пересяду туда?
Показываю рукой на журнальный столик.
– Попробуй, – Вандербург обходит свой стол и становится
напротив, опираясь на деревянную поверхность.
–Со мной что–то не так? – нервно дергаю платье. К черту
вежливость, нужно на воздух. Не готова я к такому общению.
– Наоборот, – Бернар словно чувствует, что я хочу сбежать, берет
за руку, – моя невеста прекрасна. Любуюсь, – он коварно
улыбается.
– Ага, супер, – киваю. – Что ж, если такова цена за помощь с
проектом, то я согласна. Можешь еще полчаса полюбоваться и,
возможно, найдешь мне толковых строителей?
Выдираю свою руку и дефилирую к журнальному столику. Он совсем
рядом, но все же на дистанции. Кажется, герцог заигрывается, да и
меня за дурочку держит, несмотря на рассуждения о принципах
водоснабжения.
– Легко! – он закидывает одну ногу на другую.
Совсем не аристократично, но жутко привлекательно. Дорогая обувь
и мужская лодыжка отлично сочетаются.
Стоп. С каких пор я стала интересоваться мужскими ногами?
– Замечательно. Тогда жду список завтра? – перевожу взгляд на
лицо Бернара. – Я должна сама познакомиться с бригадами.
– Если вопрос в цене.
– Нет! Вопрос не в ней. Я могу себе позволить и дорогих рабочих,
но будет ли в этом толк?
Вандербург подходит к моему креслу и кладет руки на
подлокотники.
– Для моей невесты все сделают в лучшем виде, – произносит и
облизывает губы…
Сижу, смотрю на герцога. Его лицо слишком близко. Я могу
детально увидеть едва намечающуюся щетину, могу рассмотреть
крапинки золотого на сочной зелени глаз.
И стоит наклониться чуть вперед, нос точно заденет подбородок.
Эта мысль крутится в голове, не давая проникнуть другим, более
умным и здравым.
А еще аромат. Вандербург тратит половину своего жалованья на
дорогой одеколон, не иначе. Этот запах притягивает и лишает
воли.