Но что–то я слишком поэтична сегодня. Не мое это.
– Я уже ваша невеста, – перевожу взгляд выше, нужно
сосредоточиться на глазах герцога. В голове дурман рассеивается.
Бернар рано записал меня в дурочки.
– Я помню, – отвечает он с улыбкой, но не отстраняется. – Но для
настоящей невесты я бы сам все делал.
Вопросительно выгибаю бровь. Это что сейчас было?
– И кресло бы поддерживали? – киваю на его руки на
подлокотниках. – Если так, то не надо, я сама справлюсь. Вам лучше
поискать кого–то, кто физически ограничен. Сделаете доброе дело,
принесете пользу.
– Беатрис, ты снова перешла на вы, – говорит он укоризненно.
– Бернар, ты все еще стоишь слишком близко, – отвечаю ему таким
же тоном.
– Хм, ладно, – он выпрямляется, но не отходит. Нравится, видимо,
нависать над людьми. – Извини, увлёкся. Ты слишком обворожительна в
этом платье.
– Надела первое попавшееся, опаздывала. Оно очень старое и
домашнее, – не реагирую на комплимент.
–Значит, ты украшаешь любую тряпку, – он разводит руками и снова
улыбается.
Хочет перевести разговор в шутку? Ну уж нет. Достал своим
магнетизмом и намеками.
– Запишу в свои личные таланты, – произношу строго. – Строители
будут? Или мне самой искать?
Возвращаю разговор в нужное русло.
–Обычно, когда просят, делают это более вежливо, – Бернар
скрещивает руки на груди.
– Что ж, – поднимаюсь на ноги. Роста до герцога не хватает,
конечно, но все равно лучше, чем находиться совсем под ним, –
пожалуйста?
Делаю круглые глаза и часто хлопаю ресницами. Ах да, нужно еще
рот приоткрыть для пущей убедительности. Так поступают кокетки,
нет?
Вандербург молчит, переводит свой взгляд с моих глаз на губы и
обратно.
– Гораздо лучше, – отвечает и, пока я не успела отойти, резко
прижимает к себе и целует. Долго, с нажимом. А я наслаждаюсь, не
отталкиваю. – Так может быть всегда, стоит лишь принять мое
предложение.
Он отстраняется и смотрит потемневшим взглядом.
– Ты о чем? Я уже приняла предложение, – спрашиваю у Вандербурга
с подозрением.
– Стать больше, чем фиктивной невестой, – он пожимает
плечами.
Секунда. Две. Три.
Рефлексы работают быстрее мозга. Рука замахивается, и затем
раздается звук пощечины. Он звонкий и сладостный. Гораздо более
желанный сейчас, чем поцелуй с герцогом.
– Вы не за ту меня приняли, ваша светлость, – говорю, едва
сдерживая злость. – Всего хорошего!