– Отпусти, – болезненный всхлип обрывает мне сердце.
Нет. Не сейчас. Не бросай меня.
Маша поднимает на меня глаза, такие же мутные, как у Мирона, и почему-то виноватые. Обнаружив, что в порыве паники я нечаянно пережал ей кровоток, с облегчением прижимаю ледяную ладонь к своей щеке. Зацеловываю каждую чёрточку на линии жизни. Руку я готов отпустить, не больше.
– Прости меня, – повторяю надтреснуто. Она с ласковой улыбкой проводит пальцами по моим исцарапанным скулам и тянет за собой в сторону спальни.
– Ты такой дурак, Исаев... Подожди здесь, я за аптечкой, обработаю раны.
Оставив меня стоять посреди комнаты, Маша скрывается за дверью. Мой взгляд почти сразу падает на лежащую под кроватью бутылку из-под Джек Дэниэлса, и горло сдавливает липкими путами паники. Я пытаюсь сопоставить вечерний звонок друга, поставившего меня в известность, что она в полном порядке добралась домой, с этой вопиющей уликой. Не получается. Он бы не стал... А если и да – тогда не стал бы молчать.
– Садись у окна, – заботливо звучит из-за спины. – Я принесла пинцет, сначала попробую вытянуть все шипы.
– Ты выглядишь уставшей, – растираю виски пальцами, чувствуя что постепенно задыхаюсь. – Плохо спалось?
– Дим... – короткая заминка сводит с ума, но потом Маша встаёт передо мной, сияя как ангел в солнечном свете, и я понимаю, что ни один из них не стал бы водить меня за нос. Они просто напились. Ничего не было. – Не надо так переживать, на тебе лица нет. Я не обижаюсь... Ты только оставайся всегда таким.
– Каким, таким? – послушно подставляю лицо зажатому в девичьих пальцах орудию пытки.
Чёрт, больно! Мне хочется наорать, обвинить, ударить, но я старательно улыбаюсь.
– Таким, как раньше, – быстро касается кончика моего носа шершавыми губами. – понятным.
Я киваю, так и не поняв, каким понятным она хочет меня видеть. Глубоко вдыхаю запах девичьей кожи: щемящий, как колыбельная, что пела в детстве мать, практически неуловимый. Рядом с ней так просто чувствовать себя мужиком – сильным, непобедимым, смелым. Таким, как он... Нет, даже лучше.
А ведь я слукавил, если бы мне пришлось выбирать между Машей и Миром, я бы не раздумывая выбрал её.
12. Мне назло
Маша
Мир делает всё, как будто мне назло. Улыбается вкрадчиво, молчит многозначительно, а смотрит как! Да его взгляд смутит столетнюю проститутку! Стоит нам встретиться глазами и руки сами тянутся проверить, на месте ли одежда. Нет, он, конечно, всегда был не прочь пройтись утюгом по моим нервам, но последняя неделя выдалась поистине адской. Нахальная физиономия сводного брата не преследует меня разве что в ванной комнате. Впрочем, за запотевшими стёклами душевой кабины он начинает хозяйничать уже в моих мыслях, и если реальный Арбатов всего лишь внаглую испытывает наше с Димой терпение, то Мир из моих фантазий абсолютно невыносим.