Он прошелся языком по упругой груди, втягивая в рот сосок, в каждый миг ожидая слез и криков, но услышал лишь сладкий стон, от которого в глазах просто потемнело. Он заглянул Иванне в лицо. Она тяжело дышала и смотрела на него совершенно пьяными глазами. Ноги раскинуты, влажные губы приоткрыты. Даже самый дотошный зритель не нашел бы в ее лице ни капли страха.
- Боги, – прошептал он, снова припадая к ее груди. – Ты такая красивая!
У него тряслись руки, но он все равно укладывал ее на стол и, склоняясь, целовал желанные губы, с восторгом ощущая, как ее ноги обвиваются вокруг его бедер. Только теперь он по-настоящему понимал, что такое страсть, что значит, хотеть женщину так, остановиться просто немыслимо. Он спускался губами по ее груди и животу, рвал дрожащими пальцами панталоны, даже не пытаясь развязать тесемки: все же у них судьба такая – быть порванными, и с восторгом слушал ее всхлипы и стоны, касаясь пальцами нежной плоти, которая раскрывалась для него, словно бутон, и была горячей и мокрой. Он упивался прикосновениями, и мурашками, бежавшими по ее животу, и тем, как робко ее пальчики перебирали его волосы.
- Маркус, – слабо позвала его Иванна. – Я боюсь.
- Мне остановиться? – нехотя оторвал он губы от ее кожи.
- У тебя ведь здесь много важных бумаг, – жалобно сказала она. – Я очень боюсь снова все поджечь.
- Бес с ними, – лаконично ответил мужчина и снова склонился над ее животом, но тут дверь распахнулась и в кабинет ворвался министр ди Оливьеро с криком:
- Ваше величество, ваше величество! Ой, батюшки...
Маркус мгновенно сдернул с себя халат и накинул его на жену, обернулся, собираясь рявкнуть на непрошенного гостя, да так и замер с открытым ртом, осознав.
- Фенимор? – хрипло спросил он.
- Скончался.
---
- Коронация завтра на рассвете, – рассеянно сказал Маркус, прислушиваясь к хаотичному звону колоколов.
Он стоял у окна, чуть ссутулившись и обхватив голые плечи руками.
- Так быстро, – прошептала Иванна, все еще сидящая на столе и закутанная в его халат. – Почему?
- Если народ поймет, что мир не рухнул без короля, кто знает – не устроит ли он революцию? – с насмешливой горечью ответил некромант.
Шутил он или говорил серьезно, девушка не могла понять.