Виттили скинул в банку обе оставшиеся костяшки и слабо помешав их решил отдать дворянину. Скидывать вторым интересней.
Скид первого снова получился многоточечный и Виттили нервно собрал скорее кости, желая побыстрее отквитаться.
– Подожди, – произнес он останавливаясь трясти. – А сколько было?
– Много было. – ответил гонец, взгляд которого перестал быть отсутствующим, когда он опомнился.
– Ладно, девять, нет, восемь! – поправился Виттили, вспомнив что костяшек было только две и успевая предупредить возражения грохнул горлышком банки, после чего таковые было бы просто глупо получать: снова кабалистика и в худшую для него сторону. Еще два сытых дня честной их компании кануло в карман противнику.
– Это уже кабалистика какая-то, – произнес вдруг Метроне, воздевая поверх очи… И хотя убирал он глаза подальше от головы дворянина со шпагой, самое живейшее внимание на него обратил Виттили повернувшись к нему всем корпусом.
– С этим мнением обращайся пожалуйста к Педро, он любит разбираться в таких делах…
Затем оборачиваясь к дворянину, уставившемуся на него:
– Кстати, вам не нужно купить шпагу?…Могу предложить графскую Альбертика. Двадцать пять…
– Да нет, спасибо, не нужно. Есть своя, и к ней я надежно привык…
– Хорошо-о! Тогда поехали дальше резаться!
В следующий раз Виттили наконец-то выиграл и сия удача долго еще потом окрыляла наших друзей до неблизкого следующего раза, когда они рукой одного из них получили заветный дукат обратно. Новая золотая монета колесом по воздуху перекатилась из кармана в карман, и как бы зрившим над состязанием хотелось чтобы это свершалось часто и к ним текли и текли их дукаты пока бы все не перетекли и даже возникало страстное желание вернуть их силой при виде монетки, может быть той же, следующей уплывавшей в чужую руку, возгарая в них алчность, в бессилии разбивающуюся о собственную слабость. Педро устыдился своих греховных побуждений, Метроне о том какие про него потом пойдут разговоры, то есть своей же персоны, а Альбертик… (имеется ввиду все то же понятие устыдился: взгляда дворянина настороженно поймавшего на себе его невоздержанный взгляд, потупившись, переведенный на кости, скинутые Виттили, с криком «ха!» оповестившего о выигрыше).
Как будто бы провидению было угодно простить их за самоустыжение и честное желание, или может быть «стоя над душой» играющих они по-разному воздействовали на каждого, а еще вернее потому что слишком много, часто и подряд Виттили проигрывал до наступления более благоприятного течения игры, и течение это и показалось благоприятным что выигрывать между проигрывать стало побольше. Отдачи уже надоели, привиделись и их пропускали без особого внимания, но вот каждый отыгранный дукат встречался гортанным звуком – «О!», который издавался Метроне невзирая на то как им он раздражает супротивную сторону.