– Рустам, уезжать из Баку надо армянам, и тебе, если с женой жить хочешь. Скоро все будет очень плохо.
– Да ладно, Москва не допустит.
– Вот помяни мое слово.
Куда уезжать? Папа из тех, кто не любит авантюру, он не перекати-поле. У него одна жена, одна прописка, он никогда не менял работу, пошел после техникума на фабрику, где трудились отец и мать водителем грузовика и работницей матрасного цеха.
У него были планы и учиться в России, и уехать по комсомольской путевке на Север, но то все больше планы Эллы, жены, которая не любит Араблинку, тоскливую деревню, с курами, гусями и баранами. Араблинка тоже Баку, а Баку он знает и любит, знает все дороги, повороты, улицы, поселки и закоулки. Но на Араблинке он знает всех и у него свой дом, а в других районах поди попривыкни. И как жить в бетонной клетке? Да и сложно это все: вставать на учет, пускаться на квартирные махинации, а он сложностей не любит.
Азербайджанский язык сближает его с титульной национальностью, среди них в почете профессия шофера, они обожают машины, кухня – пальчики оближешь, гостеприимны, юморные, у них много народной мудрости, пословиц и поговорок и в цене настоящие мужчины. С азербайджанцами он общался и раньше, но это были русскоязычные араблинские ребята, учившиеся в «русском секторе». Они общались на усеченном русском, засыпанном блатным жаргоном 30-х, с вкраплениями азербайджанских слов и армянских междометий. Это основной уличный язык того Баку с дикими для приезжего русского уха интонационными выкрутасами. Местные русские тоже им заражались.
На работе он познакомился с парнями из мусульманских окрестностей Баку, старинных поселков Апшерона. Они говорили дома по-азербайджански, читали книги и газеты на азербайджанском, их матери обильно сдабривали стряпню пряностями, желтили шафраном и сарыкёком, они праздновали Новруз, их женщины пекли шекербюру и вели себя на людях покорно, как тени.
У них есть друзья и товарищи армяне и русские, но мусульманин им ближе. Совсем близким никогда не стать, совсем близкий им родственник и земляк. Они называют себя бакинцами, в отличие от «районских», провинциалов, но для Эллы они все одинаковые, чужаки, чушки, как уничижительно называют таких в центре города. Мусульмане – называют себя они, простые люди, особенно пожилые. Название «азербайджанцы» только в 1930-е получило распространение.