– Какого армянина? – Рустам выпустил дым и улыбнулся.
– Ну армянин этот, Миша! Куда он мог отсюда сбежать?! – вмешался еще один с повязкой.
– Вы кого имеете в виду? Мокроносова?
– Да, да, его самого.
– Мокроносов вообще-то русский, – Рустам затянулся и улыбнулся еще раз. – Он не армянин, он русский – Мокроносов Михаил Владимирович.
– Нет, нет, мы знаем, он армянин. Он по-армянски говорил, армян хвалил и сам говорил, что он армянин.
– Да вообще у него самого мать армянка, – ткнула одна тетка в сторону Рустама. – И жена армянка!
Папаша нахмурился, окинул собравшихся самым тяжелым, замедленным и проникновенным взглядом, на какой был способен, и веско выпустил дым.
– Ну и что, у кого-то душок есть лично выйти против него? – насмешливо спросил азербайджанец Абульфаз, «афганец», один из папиных водителей.
Зейнаб, улыбнувшись, важно подняла руку, увлекая людей за собой.
Абульфаз любил люто подначивать армяноненавистников, включая в своем грузовике на полную громкость песни Боки. Между блатняками на русском попадались песни на армянском языке или армянские фразы. Или звучал знаменитый свадебный хит – «Завокзальная улица моя»! Абульфаз для пущего эффекта открывал двери, вылезал и страстно приплясывал.
Зеленые повязки и примкнувшие к ним возбужденные тетки гоняли по территории предприятия армян почти легально. Директор, грозный толстяк шеф, его рык вгонял в дрожь даже закаленных начальников цехов и отделов, дорогой Низами Рамизович, сидел в своем кабинете тихо как мышь. К нему ворвались, он посмотрел на них тяжелым взглядом. Удостоверившись бегло, что армян в кабинете нет, вошедшие вышли вон.
Низами Рамизович почуял, что это не февраль, это не хулиганство, а национальное возрождение. После сумгаитского погрома он выдвинул идею вытачивать на токарных станках деревянные дубинки. Вооружившись таким образом, азербайджанцы, рабочие и комсомольцы с красными повязками на руках, должны были провожать армянских коллег до автобусной остановки. Он готов был их возглавить, если надо. До этого не дошло, но главное обозначить позицию. Но сейчас и ветры дуют не те, и он в одночасье перестал быть крепким хозяином со своей сауной, где сгонял модными массажами жир, с уютной чайханой с фонтанчиком, с подпевалами, поваром, шофером, искусными умельцами, которые сделали на даче мебель по западным каталогам, но гораздо прочнее, не то что его – слона выдержит, он прыгал, проверял.