«Наши дорогие, особенные друзья, скрывающие истину собственных лиц за улыбками! Надеюсь, вы готовы к тому, чтобы попрощаться с семьями? Мы дали вам сто шестьдесят восемь часов, которые уменьшались. По окончанию этого времени за вами приедут, и, в каком бы состоянии вы небыли, отвезут к месту сбора – до времени полной изоляции никто из вас не сможет проникнуть на сайты вашей тематики, после – лишь на вашей территории они будут работать. Для нормальных людей они заблокированы, и обхода этому нет. Надеемся, последняя ваша неделя была счастливой, и вам удалось нею компенсировать утерянное время!» – мужчина, сидящий в центре, за серым столом ведущей, криво усмехнулся, и, сверкнув масляным взглядом из-под стёкол очков, кивнул оператору, после чего картинка погасла.
Мысль о уходящем времени стала громче, нежели разговоры родителей, и, тихо пройдя в свою комнату, осталось только лечь на кровать, закрывая лицо руками. Уезжать не хочется совсем, да и ничего конкретного нам не сказали. Могут и убить ведь.
Доставая из шкафа небольшую дорожную сумку, сомнений не оставалось – нужно отдаться в руки судьбы, плывя по течению. Может, где и удастся сбежать, сейчас же это слишком не вариант, дабы пытаться – найдут, быть может, да и податься некуда. Тёмное дно быстро скрылось за нижним бельём и средствами личной гигиены, поверх которых удобно уложились тёмные узки штаны и синие, чуть свободнее, джинсы, прикрытые парой футболок, кофточек и толстовкой. В боковой карман уместилось зарядное от телефона и жизненно важные очки, скрытые за цветочным футляром.
Закрывая сумку, молния которой не очень хотела поддаваться, подумалось вдруг, что ничего бы этого не было, если бы в один момент не захотелось проявить «талант», или правительство было лояльнее к инакомыслящим. Но думать об этом не хотелось, да и, проводив взглядом скрывающееся за замком полотенца, уложенные сверху, не захотелось уже дёргать эту, трепыхающуюся на границах сознания, мысль.
Часы показывали полвторого, за окном светило Солнце.
***
Неделя прошла удивительно быстро – словно один день, лишённый временных границ. Родители лишь молчаливо кивнули мне, когда я рассказала о ссылке, и я почувствовала себя такой виноватой – не желай я писать, то, наверное, на их лицах не отобразилась бы тень отчаянья. Мы прощались всего пару часов назад – обнимались, быть может, в последний раз. Мама напутственно просила следить за своим здоровьем – хорошо есть, больше спать, не перенапрягаться. Я лишь кивала в ответ, сжимая в руке небольшую дорожную сумку, наполненную вещами первой необходимости – всё остальное, сказали, выдадут на месте, не ограничивая в пишущих материалах. Родителей, естественно, сопровождать не пустили – мы простились дома, да и увиделись, наверное, в последний раз. Мои мечты о будущем обрушились вмиг, превратившись в пыль.