Вокзал, на котором нам всем нужно ждать свой поезд, был лишён людей – никто никого не встречал и не проважал, и вряд ли это из-за времени, ибо десятый час дня ранним уже не назовёшь. Такие же «заражённые», сонные, с мешками под глазами, озирались вокруг лениво, ещё не сбиваясь в маленькие компании. Каждый погружён в свои мысли, и, наверное, каждый хочет домой.
«Наверное, я выгляжу не лучше…» – подумалось вдруг, ведь, и правда, уже который год у меня под глазами темнеют мешки от постоянного недосыпания, и светлые русые волосы, сейчас стянутые в тугой высокий хвост, могут лишь блестеть своими порванными кончиками, касаясь тонкого фиолетового свитера, подобранного к чёрным, будто облепляющим вечно тонкие ноги, штанам, любимым и наиболее удобным для поездки. Если они – хоть в чём-то живые, и будто сломленные только из-за ссылки, то я – вечно бледная, тонкая фигура среди ярких красок мира.
– Привет! – девчушка лет тринадцати, вырисовавшаяся на горизонте также неожиданно, как и прозвучал её голос, улыбнулась, заправив за ухо непослушную рыжую прядь, – Я – двадцать первая, а ты? – она указала на номерной символ, изображённый на клетчатой бирюзовой рубашке, марающий её тёмными чернилами. Улыбчивая, она казалась почти наивной, и её было почти жаль – вот только вряд ли всё так тихо и мило в её голове, как на лице.
– Двадцать восьмая… – я слабо улыбнулась, указав на номер, изображённый на тыльной стороне ладони, поставленный совсем молоденькой ещё девицей, на лице которой было лишь раздражение, которое она не скрывала. Высокомерная девица, что и сказать, ещё и глуповатая, раз поверила в то, что кто-то действительно чем-то заражен, что возможно вот так просто передать воздушно-капельным путём, или через прикосновение.
Новая знакомая, видимо, решившая, что отставать от меня будет глупостью, начала что-то воодушевлённо рассказывать, размахивая руками и переминаясь с ноги на ногу, протаптывая серый каменный пол мягкой подошвой зелёных кед, вместе с обтягивающими чёрными штанами, подчёркивающими слишком уж сильно её тонкие ноги.
Она чем-то напоминала мне меня, хоть и рассмотреть её со своим зрением я не могла особенно хорошо.
Люди всё прибывали – разных возрастов, разной внешности и настроения.
Ссылка ни для кого из нас не была и не станет счастьем – упекут куда подальше, и всё, и прощай, будущее.