«Икарус» был желтый и обыденно облезлый. Его сняли с какого-то городского маршрута, чтобы перевезти толпу галдящих школьников от одной столичной достопримечательности к другой, не менее достопримечательной. Они все буквально вчера приехали в столицу, их было много, некоторые – знакомы, большинство – нет. Им было от 13 до 16, классические дети с физико-математическим уклоном, в программирование.
Его нельзя было не заметить в этой толпе. В любой толпе, наверное. Он был как магнит. Уже успел собрать вокруг себя стайку мальчишек, сверкал глазами и сыпал шутками направо и налево. Его было много, его было слышно, таких она еще не видела (впрочем, больше таких она вообще не видела). У него на груди, на пластмассовой цепочке, висела детская пустышка, которая периодически использовалась по назначению.
Она была маленьким птенцом, вылетевшим из дома-гнезда в самый первый раз в жизни. Даже в пионерских лагерях до того не бывала. Он вызывал у нее чувство легкой оторопи пополам с отторжением. Но народ неторопливо прибывал и располагался вокруг этого центра притяжения. Она же волею судеб оказалась аккурат через проход. Рядом с барышней по имени Ксюша, царевной-лебедью в этом выводке гадких утят.
Их возили по разным местным достопримечательностям. Деревянные церкви, ветряки. Народ тяготел к нему, он смотрел на Ксюшу, она смотрела на него, постепенно заражаясь его энергией.
Она даже не запомнила, как его зовут. Немудрено – говорил в основном он, а не с ним. Позже, в единственной девчачьей комнате, барышни обсуждали экскурсию. Она назвала его «этот яркий, общительный мальчик», Ксюша – «трепло в защитном костюме». Она не знала, как его зовут, Ксюша же была, естественно, в курсе – «Серж».
Так все и начиналось. Три года жизни под знаменем «Серж», у истока которых – пустышка, сосновая шишка, игра «верю – не верю», колода затертых до дыр карт, куча песен под гитару и 20 безумных дней. Все это живет и по сей день в коробочке на антресолях, архиве дней минувших, все еще щемяще живых.
Живых только для нее, как она донедавна думала.
Живых, как оказалось потом, и для него.
На входе в подъезд на стене висели почтовые ящики. Два блока по 10 откидывающихся дверок – поворачиваешь ключ, она отваливается вниз. Это сейчас, сменив десяток городов и квартир, ей известно, что ящики для почты бывают разные. В те времена почтовый ящик мог быть только таким и никаким другим. Ключик-дудочка с торчащим усиком, брелок – серебристая рыбка, как живая, с кованым хвостом, который изгибался вправо-влево.