Хумул был прав: едва ли волки
воспринимают Эйриха серьёзной угрозой и угрозой вообще, поэтому
единственное, что их останавливает — близость селения и копьё в
руках охотника.
Не став строить из себя непонятно что,
Эйрих развернулся и побежал в сторону центра поселения.
— Волки! Волки! — кричал он. — К
оружию!
Не успел он добежать до бражного дома,
как оттуда посыпали вооружённые воины, бородатые и
свирепые.
Указав пальцем в сторону
северо-западного входа в поселение, Эйрих закричал:
— Дядя Хумул там один остался, против
волков!
Тут на крыльце появился наиболее
богато одетый воин — вождь Брета. Черноволосый мужчина,
предположительно, переживший тридцать зим, физически крепкий и
грузный, усатый, но без бороды, с лицом человека, не способного
отказаться от алкоголя. Мешки под серыми глазами свидетельствовали,
что от своей дружины он, как минимум, не отставал.
Отец Эйриха почти никогда не приходил
домой в трезвости, поэтому всем прекрасно понятно, чем они
занимаются днями напролёт. С другой стороны, воинству больше нечем
заняться. Тренироваться? П-ф-ф-ф, зачем? Работать в поле, чтобы
прокормить семью? Да кому это вообще надо?
В прошлой жизни Эйрих, тогда
грохочущий на всю вселенную Чингисхан, имел однозначное отношение к
пьянству. В его войске, во время похода, пьяницы карались по всей
строгости его закона. Кешиктены имели ещё больше ограничений с
алкоголем, потому что большую часть времени находились на службе.
Простые кочевники, конечно, имели право на возлияния, но возле себя
Чингисхан пьянствующих не терпел.
«Во хмелю люди совершают дурные дела,
убивают и ссорятся», — подумал Эйрих. — «Вино удерживает человека
от того, что он знает, и от искусств, которыми он обладает, оно
становится занавесом или преградой на его пути и для его
дела».
Но сейчас было не время для
размышлений о вреде пьянства. Если Хумула загрызут
волки...
Охотник отбивался от обнаглевших
волков с помощью копья, уже обагрённого кровью. Его несколько раз
укусили, но эти раны он разменял на двоих мёртвых волков. Хумул —
храбрый человек.
Дружинники, во главе с Бретой,
накинулись на волков, которые, в азарте схватки, не сразу оценили
масштаб трагедии. Стая была крупной — около десяти хвостов, не
считая убитых Хумулом. Несколько дружинников кинули сулицы, что
повлекло потерю ещё одного волка, а затем стая решила, что в этой
битве им не победить. Поджав хвосты, волки спешно покинули деревню,
скрывшись в кустарнике, опоясывающем поселение кольцом.