Несмотря на то, что Эйрих, из прошлой
и этой жизни, знал истинную силу письменности, она всё равно
воспринималась им как нечто магическое. Возможно, это ощущение было
родом из прошлой жизни, где он так и не удосужился коснуться
таинства грамоты.
В одном из помещений притаился готский
воин, зажимающий некую девицу, явно из простолюдинок, в
угол.
— Чего забыл здесь? — развернулся воин
к Эйриху.
— Ты бы не портил товар зазря, —
посоветовал ему Эйрих.
— Учить меня вздумал?! — окрысился
воин. — Один набег не успел завершить, а уже других
поучаешь?!
— Я не буду скрывать, что девку
попортил именно ты, — пожал плечами Эйрих. — Нужны проблемы —
делай, что делаешь. И будь готов к последствиям.
Гот, имени которого Эйрих не знал,
обернулся на вжавшуюся в угол девицу. Отчаянно прорычав серию
неразборчивых ругательств, он сплюнул на пол и решительно зашагал
на выход.
— Если не хочешь, чтобы тебя
изнасиловали раньше времени, иди за мной, — решил поработать на
общее благо Эйрих.
Говорил он на латыни, поэтому девица
его поняла. Он увидел это в её серых глазах, в которых блеснуло
понимание.
— Или оставайся тут, но тогда я не
ручаюсь за твою честь, если таковая ещё есть, — улыбнулся Эйрих. —
У меня мало времени, поэтому решай быстрее. А лучше... Лучше скажи,
где кабинет хозяина виллы. Ещё лучше — проведи меня к
нему.
Девица была парализована страхом,
поэтому не смела даже двинуться. Словно Эйрих был ядовитой змеёй,
которая укусит сразу же, стоит ей шелохнуться.
— Живее! — прикрикнул на неё
Эйрих.
Бодрящий окрик подействовал
благотворно, поэтому девица отлипла от стены и встала перед ним,
покорно склонив голову.
— Веди меня, — приказал
Эйрих.
Девица поплелась по коридорам, он
пошёл вслед за ней. Она пугалась проходящих мимо готов,
вытаскивающих ценное имущество во двор, но Эйрих сказал, что она с
ним, поэтому все вопросы и нездоровые интересы разрешались
походя.
Войдя в указанное девицей помещение,
Эйрих сразу же подбежал к шкафу, буквально набитому пергаментами.
От Виссариона он знал, что всякую повседневную ерунду пишут на
восковых табличках — церах, (1) а по-настоящему важные вещи
доверяют только пергаментам, ибо церу легко можно, ненароком,
испортить, а пергамент, при бережном отношении, может храниться
десятилетиями.
Первый выхваченный из шкафа пергамент
содержал в себе долговую расписку на пятьсот семьдесят девять
золотых аурелиев. Сумма, как понял Эйрих, баснословная.