Незнакомец поддержал за руку Отченашенко и глухо пробубнил:
– Под ноги смотреть нужно. – И смачно сплюнул себе под ноги.
– Тоже мне специалисты, мать вашу, звезды считаете, логарифмы, а под ноги кто смотреть будет? Ванька Ветров? Полезай что ли!
И он рывком открыл заднюю дверцу машины. В машине было так же сумрачно и сыро, только несколько приборов светились на щитке управления.
Подавленный мерзкой погодой и столь не деликатным приемом, Отченашенко устраивался на заднем сидении, а это тоже было не простой задачей, так как всюду, куда не пристраивал свой зад, Никодима Филипповича встречало жесткое сопротивление пружин. Наконец он нашел, как ему показалось, относительно удобное место и замер, обиженно поджав губы:
«Хоть и денег у меня ни гроша за душой, но это не повод со мной так говорить, какому-то шоферюге». – Зло подумал он: – Какие здесь грубые люди, подстать этой мерзкой погоде».
Но память ему тихо прошептала:
– Такие, как везде. – И совершенно ехидно спросила, – а ты в своей жизни видел других?
Отченашенко отмахнулся от этих докучливых вопросов, точнее сказать – это отмахнулось от них его раздражение.
В другой бы раз и в другой обстановке Никодим Филиппович долго обмусоливал бы этот, вспыхнувший вопрос в его памяти, но сейчас…
Сейчас он продолжал обличать этого, пахнущего подвалом типа, но обличал молча, про себя. Однако же не выдержал и заметил, с ноткой подзабытой им гордости:
– Я может стою, бог знает сколько, может и на миллион меня не уложишь, а со мной говорят, как, как, словом черт знает как!
И ему тут же представился миллион в виде стопки, перевязанных бечевкой книг, только это были не книги, а банкноты. Так хотел видеть Отченашенко, но так не виделось, а миллион виделся стопкой книг и никак иначе. Он яростно подстегивал своё воображение, но ничего не получалось. Отченашенко ни как не мог представить себе стопку банкнот. Одну купюру – представлял, даже слышал её шуршание и чувствовал в руках её свежесть и упругость, но стопку, даже пачку, перевязанную банковской лентой – не мог! Это и злило, и пугало Никодима Филипповича, он даже заерзал на сидении и нервно завыглядывал в окно, но там плыла мгла.
Незнакомец не расслышал его реплики, или сделал вид, что не расслышал, и громко хлопнув дверцей, уселся за руль. Скрежетнул, а потом тонко взвыл стартер, гулко выстрелила раз, второй раз выхлопная труба и машина тронулась в мглу так и не включив фар.