Дмитрий думал немного. Объявил:
- Вот этот лес, - кивнул на сосны, -
на двадцать десятин мой. Разрешаю вам рубить березу, ель, ольху, -
что же там еще, господи, - кривые сосны, - выкрутился он. – Только
не мухлевать! – пригрозил он и предложил, - зимой на смолокурню кто
пойдет за гривенник в неделю?
Вызвались все семь мужиков,
проживающих в деревне. Зимой что в деревне делать? Скот накормил,
да на печку. А тут деньги!
Так они проехали по всем деревням,
осмотрели все земельные владения Дмитрия. Никита и раньше знал о
свалившемся на его друга счастье (в причинах он так и не
разобрался, посчитал – повезло). Но одно дело знать о богатстве
друга, а другое видеть.
- Ты, меня, теперь раза в три богаче
будешь, Митрий Ляксаныч - с завистью и с какой-то меланхолической
грустью констатировал Никита. Дмитрий про себя удивился, по
отчеству именует! Видимо изменение в хозяйстве меняет и статус,
хотя и в основном моральный.
По возвращению из-под Нарвы в свой
«господский» дом, Дмитрий устроил пир, чтобы поддержать Никиту и
обмыть щедрый дар Петра. Пили водку, брагу, пиво, крепкие наливки.
Водка ему не понравилась – слабая, меньше тридцати градусов и вкус
гадкая. То ли дело наливки. И в голове шумит после одной чарки и на
вкус приятна.
Никита все вздыхал, завидуя другу, но
постепенно хмель давал свое и они заспорили о качестве сабель и
красоте девиц.
Уже засыпая, Дмитрий почувствовал,
как его бережно поволокли к кровати и раздели. Марья! А он ей
ничего в подарок не привез, скотина!
Он обхватил ее и прижал к себе. Она
не сопротивлялась, только скинула мешающее платье. Хорошо быть
дома!
Глава
Милость государя – это хорошо, но и
самому тоже не стоит зевать. Наступившее половодье позволило
сравнительно легко провести по рекам сосновые бревна. Нанял до
посевной молодых парней (мужики повзрослей не решились, необходимо
было довести подготовку к весенним полевым работам). Нашелся и
лоцман, проводивший еще при Алексее Михайловиче караваны судов.
Помолились по моде того времени и
отправились. Сотня бревен, сложенных в плот в два слоя, не такой уж
и тяжелый груз. Но работники все оказались неопытные, а сам Дмитрий
речное дело знал только в теоретическом разрезе. Поэтому
намучились, но до Москвы добрались.
По ночам плот надежно прикрепляли к
берегу, разводили большой костер, варили уху из пойманной рыбы. Ее
в ХVIII веке было очень много, а полиции, готовой штрафовать за
браконьерство не будет еще несколько столетий. Сетку разворачивали,
ставили позади плота неким подобием бредня и так волокли. Через
полчаса в ячейках сети было полно рыбы: щуки, плотва, окуни, ерши и
еще какие-то породы, которые Дмитрий не знал.