Дмитрий на этот раз особо на войну не
торопился. А в правоте царя вскоре убедился. Шестеро мужиков,
напуганные слухами о приближающихся шведов и уставшие от тягот
лагерной жизни, попытались сбежать. Всех поймали и нещадно высекли.
Дмитрий несколько раз отбивал нападки высокопоставленных вельмож,
нацелившихся на коней и продовольствие.
Так пришел май. Сообщили о падении
Ниеншанца. Петр, разумеется, был там и лично руководил переговорами
о сдаче крепости. Собственно, несмотря на крепкие стены и большие
работы по усилению укреплению, Ниеншанц с шести сотенным гарнизоном
при трех мортирах был для русской армии вкусной конфеткой, у
которой необходимо лишь снять красивую обертку. И ничего, что обе
стороны потеряли бы несколько сот человек. И для России, и для
Швеции это было бы не очень чувствительно. А то, что это погибшие
люди… Когда государство по-настоящему думает о своих поданных, если
проявляются государственные интересы?
Сообщение о взятие Ниеншанца
дополнялось короткой запиской Петра, решившего построить здесь
намеченный город, то есть Санкт-Петербург. Царь требовал от Дмитрия
перевезти обоз с привезенными грузами и мужиками к крепости.
Двигайся быстрее, - конфиденциально
сообщал царь, - я пока намечу проспекты, порт и крепость в рамках
города. Люди нужны, обычные мужики, которые будут копать землю и
строить дома.
Дмитрий широко улыбнулся. Наконец-то!
Сколько можно сидеть сложа руки. Нет, работа у них была – надо было
переделать сани в телеги, построили и разобрали мельницу – зерно-то
они привезли, но его есть не будешь, мука нужна. Кузнецы поправили
топоры и лопаты, перековали кирки. Но все равно, это труд во сне. А
тут настоящее дело!
Для Прибалтики май – это еще
настоящая весна, кругом весна. Поэтому его обоз больше плыл, чем
ехал. Приходилось беречь грузы, особенно зерно, перетаскивать
лошадей и коров, дважды топили железо, а потом с натугой
вытаскивали его. Дошли.
Первыми Дмитрий пустил измазанных в
грязи, измученных коров с семьями кормильцев - мужиков, чем вызвал
гомерический хохот окружения Петра. Смялся и сам Петр, когда увидел
бредущих по воде, как по родному пруду баб с детьми с завязанными
выше колена подолами, подгонявших коров.
- Ну, ты насмешил, - дружески сказал
царь, - бабы с коровами-то тебе зачем?