— Я прошу прощения у владетеля Ирмая,
но, ваша светлость, я не мог оставить отца, пока не оглядел его
раны и не проследил, как на них наложили повязки.
Владетель Ирмай встал, повёл
рукой:
— Я понимаю вас, владетель Атий. Эта
заминка никак не может сказаться на судебном поединке. Хранители
видят всё.
— Благодарю, ваша светлость.
Глашатай обернулся, убеждаясь, что
владетель Ирмай опустился на кресло и больше не будет ничего
говорить, и только после этого объявил:
— Пусть судебный поединок начнётся.
Раз. Два. Три. Бейтесь!
Точно такое же начало. Точно так же
голубые росчерки мечей сплетались в умения, точно так же ледяные
осколки и иглы сталкивались друг с другом, уничтожали друг друга,
осыпаясь на землю белесой пылью и не оставляя после себя и
следа.
Всё точно так же. За одним
исключением. Теперь и я видел — что что-то не так.
Кто сказал, что отец стал бы жалеть
толстяка Атия? Десятки раз я слышал от отца о жадности соседа, о
его глупости. Десятки раз отец ругался, разбираясь с беглыми
крестьянами толстяка, которых голод вынудил искать лучшей
жизни.
В конце концов, теперь я отлично
понимаю, что тот солдат дезертир, который ранил меня и едва не
убил, не появился сам по себе, как не сам по себе слуга сообщил мне
о разбойниках, про которых никто и ничего не знал в замке.
Да только за одну попытку напасть на
наш замок, после которой не прошло ещё и полугода, отец бы наказал
толстяка так, что тот бы отлёживался с ранами много месяцев.
Так где же Ветер ледяной стужи? Где
Ненависть льда, пятое умение, которое покоряется только тем, кто
заслужил право на звание Клинка?
Почему я вижу, как отец раз за разом
сплетает их движения, но ничего не происходит?
Прошло уже пять минут поединка, отец
уже должен был трижды победить толстяка Атия. Не ему, всего лишь
Великому паладину, сражаться с Клинком ледяной стужи.
На моих глазах отец сделал шаг назад,
заставив охнуть матушку, а Идао залиться счастливым смехом.
Я стиснул навершие меча, а спустя миг
внизу впервые проявился Ветер ледяной стужи. Вот только он ударил в
отца.
Он отбил первые десять ледяных
клинков, окружил себя Покровом ледяных игл. Но этого было мало.
Десять ударов сердца и первый из
ледяных клинков ранил его в плечо.
Через несколько мгновений таких ран у
отца было уже шесть.
Глашатай обернулся к трибуне
владетеля Хонесто, кивнул, получив приказ, и заорал: