Такой внешний вид затруднял Яну переход к серьезным взаимоотношениям с девушками, да и вообще его обижало, что частенько к нему на улице или в общественном транспорте обращались «мальчик». Андрюхе Новаковскому хрен кто скажет «мальчик». Везет же людям, усы, как у настоящего гусара, и лысина уже пробивается в двадцать четыре года, а тут не то что лысины – усы толком не растут.
Такие невеселые мысли одолевали Яна. Он прошел мимо снова сгоревшей кирхи и по Петра Великого направился в сторону моря. Шел он не спеша, оглядываясь и рассматривая дома. Сюда, до кирхи и до Нового базара, долетали бомбы с вражеских пароходов. Толку от этого было мало, разрушений и жертв практически не было, но сам факт заставил посмотреть Яна на кирху с большим уважением, чем раньше, как-никак, настоящий свидетель исторического события.
Спешить ему было некуда, в их комнате уже сутки продолжался карточный марафон. От безделья его сосед по комнате Андрюха Новаковский и еще три дармоеда пожалели портить лист ватмана, натянули кусок простыни на чертежную доску и на ней расписывали тысячную пулю. Преферанс дело интересное, но не в таких же количествах. К тому же, по условиям игры, участники не имели права вставать из-за игрового стола, только отойти в туалет и то, не чаще чем один раз в час. Играли затейники, не прерываясь со вчерашнего вечера, но конца еще не было видно даже на горизонте.
Вокруг стола слонялась толпа болельщиков, которые подносили игрокам пищу и питье, а также громко комментировали происходящее. Все курили, и в комнате на клубы сизого дыма давно можно было вешать топор. Оно и понятно, игроки нервничали, по правилам, кроме всего прочего, им был запрещен прием любого алкоголя, так что расслаблялись только куревом, но зато болельщики с лихвой компенсировали для себя этот недостаток, в углу выстроилась целая «батарея» пустых бутылок. Спать, читать и вообще заниматься каким-либо делом в таком дурдоме было невозможно. Обстановка слишком экстремальная для Яна и он решил покинуть этот вертеп.
Так, не спеша, Ян вышел на Тещин мост, прямо перед ним простиралась территория порта, если быть точным – Практическая гавань, еще раньше её называли Купеческой. Слева она ограничена Андросовским молом, а справа – Военным. Именно там на самой оконечности Военного мола и располагалась батарея прапорщика Щеголева. Ян прошел к Воронцовскому дворцу и сел на лавочку на Приморском бульваре. Ветви деревьев Пионерского парка немного заслоняли видимость на мол, но Ян внимательно вглядывался в то, что происходило на причалах, особенно там, в конце Военного мола. Сейчас он, конечно, выглядел не так, как тогда…