– Получается, да. Я вижу, вы закурить хотите, не желаете ли, я вас угощу сигаретой, – Ян подумал и добавил: – Это новая мода в курении, в Болгарии делают. Видите, на пачке написано БТ – болгарский табак, значит. Считаются очень хорошими сигаретами.
Щеголев снова посмотрел на рейд и сказал:
– Пока вроде бы успокоились, можно и покурить, а то как учнут палить – не до табака будет. Из Болгарии, говорите, табак, турки сейчас там властвуют, и нам покоя нет. Одеты вы больно легко, мундир-то свой где потеряли? – говорил Щеголев, принимая в руки невиданную им ранее вещь.
– Мундир, – Ян осмотрел себя с ног до головы, – на берегу пришлось оставить, неудобно было бежать.
– Накиньте хоть шинелку пушкарскую, ему-то она уже точно не понадобится.
– Нет-нет, – слишком быстро возразил Ян, – я как-нибудь обойдусь.
– Да не пугайтесь вы так, крови там нет. Я знаю, статские больно крови боятся. Так не пугайтесь, его когда убило, шинель в стороне лежала. Теперь-то уже и не оденет, жаль, хороший канонир был, – Щеголев никак не мог раскурить сигарету на ветру.
– Спасибо большое, но я обойдусь. Тут еще такой бой жаркий.
Ян достал свою нетухнущую «Zippo», чиркнул и поднес к сигарете Щеголева. Прапорщик прикурил и с интересом начал рассматривать зажигалку.
– Знатная штука, это где же такое делают?
– Далеко, в Америке, в Североамериканских штатах.
– Ты смотри, такая глушь, а что умеют.
– Дарю, презент. Только не отказывайтесь, от всей души.
– Ну, если от всей души, тогда спасибо. Артиллеристу эта вещь очень много пользы может принести.
Он положил в карман зажигалку и продолжал внимательно и подозрительно смотреть на Яна.
– Странный ты какой-то, Ян Петрович, вроде как не местный и одет не по-здешнему.
– Я приезжий из Киева, здесь просто учусь, студент я.
– Ну если студент, то тогда понятно.
В это время с английских пароходов снова раздались залпы, часть снарядов полетела в сторону города, а часть к батарее. Сразу два ядра ударили в бруствер, взрывы были такой силы, что Ян почти оглох. Пушкари закричали, кого-то ранило, а может быть, и убило. Предпоследняя пушка опрокинулась и оставшиеся в живых канониры пытались её поднять. Щеголев бросился к пушке. На полпути он остановился и крикнул Яну:
– Не знаю, сколько мы продержимся, видишь, последняя пушка осталась. Беги на бульвар, там должен быть штаб генерала Остен-Сакена, доложи ему всё как есть. Пока будет кому стрелять и пока будет чем стрелять, мы этих нехристей в Одессу не допустим!