– Она на нее прыгнула прямо со стола… потом била головой об стену… и ухо откусила… она ее хотела убить… она сама сказала, что убьет ее… но она не виновата, она не виновата… ой, мамочка, я хочу к маме… это Рита дура, она сказала, что у Инки мама – шлюха…
***
Вой сирены «скорой», всхлипывания, рыдания девочек, окрики учителей…
Для меня все слилось в одно мутное на слух и зрение пятно. Меня почти волоком притащили в кабинет директора. Открылась дверь, и вошла моя мама, самая красивая и самая одинокая мама в мире. Она молча выслушала директора. Она ни слова не произнесла, пока говорила классная руководительница. Она ничего не сказала мне, когда, схватив меня за руку, вышла из кабинета директора. И, только переступив порог школьного двора, вырвала свою руку из моей и ударила меня по лицу. После этого она говорила долго и много. И всю дорогу домой (эту самую длинную дорогу в моей жизни) она то и дело била меня по лицу, по затылку и, вообще, – куда попадет. При этом подкрепляла свои удары словами: «Не доросла еще, чтобы лезть в дела взрослых, поняла меня?», «Не твое дело, как я живу, ты поняла меня?», «Никогда не лезь в мою жизнь, поняла меня!».
А дома нас ждал отчим. Он выслушал маму, потом снял ремень и начал стегать меня. Тоже – куда попадет. При этом он методично приговаривал: «Я давно говорил, что тебя придушить мало. Значит, мама твоя – шлюха? Ты это всем хочешь доказать? Я из тебя дурь выбью!»…
В этот день я не выдавила из себя ни слова. Хотя четыре слова сплошным набатом гудели в моей голове: «Мамаяжетебязащищала!».
***
Спустя несколько дней я возвращалась со школы домой. Я шла по узкому переулку и дошла почти до его середины, когда из-за угла вывернула мать Риты и стремительно ринулась мне навстречу. Бежать назад не было смысла. Я обреченно остановилась, предчувствуя боль. Она налетела на меня вихрем, схватила за волосы и начала бить головой о стену. Когда я медленно сползла на землю, она еще некоторое время пинала меня ногой по лицу, животу (как повелось у взрослых – куда попало), а потом встала на меня обеими ногами и потопталась, словно хотела утрамбовать, сравнять меня с землей. Боли я уже не чувствовала. Очнулась уже в темноте. С трудом добрела до дома. Вышедшая навстречу мне моя мама схватила меня за шиворот и втолкнула к отчиму: