– Те же, те же, – заверила меня Машенька. – Ведь не поменяли же их на новые. Выбросить могли, а вот заменить вряд ли.
Напротив, через дорогу, видно во дворе «Красной Розы» небольшое строение, которого я раньше не замечал (то ли ворота были наглухо закрыты, то ли вид у здания был иной). Теперь это явно часовня, только нет купола и креста. Но «роза» уже пишется с маленькой буквы, и всё вместе именуется «Деловым кварталом „Красная роза 1875“», то есть квартал этот скуплен под офисы, район-то элитный. Не испытывая особой симпатии к Розе Люксембург (мало про неё знаю), я всё-таки погрустил о превращении революционерки в цветок. К ней, бедной, дезавуированной Розе-розе приставили для гарантии ещё дату 1875, чтобы вызвать ассоциацию у современных деловых людей не с революцией (а то подумают: чур меня, чур!), а с добротным русским капитализмом. Хотя, кажется, Жиро, основатель мануфактуры в 1875 году, был тем ещё махинатором.
Исчез ржаной запах. Теперь корпус с остроконечными крышами, из которого он сочился (может, вовсе и не пивзаводу он принадлежал), стал тоже элитным – дизайн-центром с художественной галереей.
Да и весь бывший Тёплый переулок стал разнообразнее и шикарнее. Появились дома с зеркальными стёклами, обменные пункты… Так что, наверное, и политехнический колледж просуществует здесь недолго.
Впрочем, о Тёплом переулке немало написано. Он встречается в стихах и песнях, в рассказах и повестях. Есть целая повесть Бориса Горзева «Тёплый переулок». Интересно написал об этих местах (тогдашних, давних) Феликс Ветров. Ну, вот и я принёс Тёплому переулку свою небольшую дань.
Смена школ – смена жизней
Так получилось, что я учился в трёх школах, и каждая из них совпала с определённым структурным периодом жизни. Подозреваю даже, что это не просто рука Провидения, а участие мамы, которая видела, что я становлюсь другим, и помогала измениться внешним условиям. Иначе я так и проучился бы всю жизнь в одной школе.
Если смотреть шире и дальше, то можно заметить, что важной школой явился и мехмат. После этого создавать «школы», в чём-то совпадающие с новым периодом жизни, стало моей собственной заботой. В школе юности я изучал философию, литературу, поэзию, переводческое дело, программирование. В школе зрелости занялся практическим изучением литературного творчества, в том числе его педагогического аспекта. Сейчас, не ощущая себя ни стариком, ни инвалидом, всё-таки понимаю, что перешёл в школу старости, где свои предметы изучения, философические и духовные, и эти воспоминания относятся уже к занятиям в новой школе…