Трофименко с вопросом в глазах повернулся к Старкову – и тот «утвердил» показания участкового.
– Бессонов в своей сопроводиловке пишет, что Иванов действительно выходил на участок по поводу драки между молодняком соседних улиц. Даже протокол там умудрился составить.
Трофименко разжал пальцы на горле участкового и с горестным вздохом опустился на первый подвернувшийся под зад стул.
– А какая была версия! Пальчики оближешь! И-э-э-э-х!
Старков подошёл к телефонному аппарату.
– Не возражаешь, Василий Николаевич?
Подполковник устало махнул рукой. Старков быстро прокрутил номер.
– Майор Бессонов? Старков тебя беспокоит. Михалыч, ну, мы разобрались с твоим участковым… Да, полное алиби… Нет, конечно, экспертизу проведём. Так что ты выдай ему новую пуговицу.
Старков не выдержал и рассмеялся.
– Так я тебя поставил в известность: мы его отпускаем… Нет, пусть на своих двоих добирается!.. Ну, бывай, Михалыч!
Старков вернул трубку аппарату и повернулся к Иванову.
– Емельян Иванович, вали отсюда к едрене фене!
Иванов ещё немного потоптался на месте, в очередной раз – и в очередной же раз безуспешно – попытался подтянуть соплю, затем вздохнул, пробормотал что-то вроде «до свиданья» и, сгорбившись, совсем не строевым шагом вышел за дверь.
Глядя ему в спину, Трофименко ещё несколько мгновений «напутствовал» участкового «разными добрыми словами», а потом не выдержал:
– Нет, Семёныч, зря мы его отпустили… так рано!
– Не понял? – не соврал Алексей Семёнович.
– А как пуговица оказалась в руке девчонки?
Старков рассмеялся.
– Это ты у него собирался выяснить?
Трофименко неуверенно пожал плечами.
– Ну… вообще… Но как-то ведь она там оказалась?
– В руке или на пустыре?
– И то, и другое!
Старков на мгновение задумался.
– Ну, насчёт пустыря… Тут вариант один: этот недотёпа, какой-никакой – а служака. И на пустыре он бывает, как минимум, раз в день. Участок у него небольшой, а он погулять любит. А так как он неряха…
– Понял, – в очередной раз недовольно поморщился Трофименко, и тут же «обратился в бойцового петуха». – А как она могла оказаться в руке убитой, а?!
Старков сначала ушёл глазами в сторону, а затем «перебрался на потолок».
– Ну, думаю, что она же умерла не сразу, и пока убивец её душил, она в судороге хваталась руками за всё, что под них попадалось. Вполне могла попасться и пуговица – если, конечно, этот… Емельян Иваныч её именно там обронил. И если он её вообще обронил…