Притчи у настольного огня. Поэмы, баллады, притчи - страница 3

Шрифт
Интервал


Лежал билет в потёртом кошеле,

Утерянном в каком-то магазине.


А может, обронённом на тропе —

Под колессо машине иль трамваю?..

А может, и украденном в толпе —

Я этого теперь не разгадаю.


Он так же тонок был и так же бел,

Как все его бумажные собратья,

Но как он стал важнее важных дел —

И этого не в силах разгадать я.


Я лишний раз его не доставал,

Я лишний раз не смел его коснуться,

И вот – исчез он, как и не бывал,

Едва успев в ладони перегнуться.


И, шаря по карманам впопыхах,

Я чертыхался яростно-угрюмо,

Виня кого-то в мерзостных грехах,

А с ним себя, растяпу-тугодума.


Доказывал у входа горячо,

Красноречив, как опытный оратор,

Сто тысяч раз и раза три ещё,

Но был суров и глух администратор.


Он резко отвечал, что полон зал,

Он говорил, что зря я время трачу…

Я ничего ему не доказал,

И всё же верил в случай и удачу.


И – долгожданный миг! Не помню как,

Но я проник – стучи и отворится! —

Летит твой лик сквозь синий полумрак,

Поэзии опальная царица!


Летит ко мне и к, замершим, другим

С зеркальной глади крышки фортепьяно,

И женский голос с призвуком тугим

Твои стихи читает – без изъяна!


И я уже с тобой – к плечу плечом,

Твоей моя отмечена судьбина…

А мой билет? Он, в общем, ни при чём:

Мне дорог куст. Особенно – рябина…

(1988)

Баллада о гвоздях

Они ни в чём не виноваты —

Ладони, что легли на крест.

Был лёгок их порыв крылатый,

Но так тяжёл – Пилатов жест.


Раскинутые для полёта

И пригвождённые для мук…

Не ведал Рим в тенётах гнёта

Таких летящих в небо рук.


А гвозди слепо выполняли

Приказ слепого молотка,

И ни тревоги, ни печали

Не знали ржавые бока.


С того железного почина

Века дремучие спустя

Кижинский выстроил детина

Храм без единого гвоздя.


В чащобе девственного леса,

Чтоб князю тьмы не быть слугой,

От их проклятого железа

Укрылся праведник другой.


Изведал тленья злую силу

Тот храм, а Лыкову-отцу

Железом вырыли могилу…

Sic transit!.. Всё идёт к концу.


Но гвозди сделала планета

Не из железа – из людей,

И крепче, по словам клеврета,

На свете не было гвоздей.


И арестанта-поселенца

Солдатско-царскую шинель

И плоть Кронштадта и Лиенца

Они пронзали, как шрапнель.


И в доски лагерных бараков

Их забивали не спеша,

И в цвет окрашивалась маков

По шляпку вбитая душа.


А мир безумный, мир железный

Всё жаждал крови, как Молох, —

Живой, горячей, бесполезной —

И всё насытиться не мог.


Но дал начало лет теченью,