— Я всегда в отличном настроении, когда ты рядом. Кстати, эта юбка выглядит совершенно неприлично, давай её лучше снимем.
Он протянул руку, ухватил за подол и легко сдёрнул тонкую ткань к щиколоткам.
Я уже привыкла к неуемному темпераменту своего бойфренда, но до сих пор меня серьезным образом выручало раздельное проживание. Как ни умолял он переехать в его квартиру из университетского общежития, я ночевала у него только набегами. Иначе утренние пары мне не светили.
Марк уверял, что не может остановиться исключительно из–за голодного пайка, на котором я его держу. И потому что хочет «разбудить мою женственность».
Доля истины в этом была. Секс мне нравился, но я довольствовалась скорее глубокими приятными ощущениями, чем какими–то заоблачными страстями.
В ближайшие дни, похоже, мне предстоит постоянная нирвана. Не понимаю, что еще нужно Марку.
— Пожалуй, надену что–нибудь домашнее, — произнесла из вредности и, переступив через снятую ткань, открыла чемодан, специально задев Марка обнажённым бедром. — А ты иди в душ и не мешайся под ногами.
Впрочем, Марку понравилось и это.
Он встал сзади. Крепкие ладони с длинными музыкальными пальцами ласково прошлись по бедрам, спустись к ягодицам, сжали. Губы коснулись плеча.
— А давай поиграем, котенок? Подождешь меня из душа в трусиках? Или присоединишься ко мне голенькой? — Марк пробежался по пуговичкам блузы. Легко расправился с мои слабым сопротивлением, стянув остатки одежды и оставив меня в одном белье. — Так гораздо красивее. Полный порядок.
Еще немного и я растаю весенним снегом, он почувствует слабину и тогда все выходные пройдут в горизонтальной позиции с заказами еды по телефону. Как потом посмотрю в глаза его родным? Нет уж, надо срочно тренировать строгость.
— Я подумаю, но пока хоть немного раскидаю вещи. Иди уже.
— Ладно, если задержишься, я выйду и тебе непоздоро… очень понравится, — он послал мне воздушный поцелуй, подхватил бутылочку воды с прикроватной тумбы и залпом её осушил. — Кэти, если разберешься с тряпками побыстрее и попробуем в душе, а? Я намылю тебе спинку. И грудь. И животик…
Его голос обволакивал, соблазнял. Когда он пел или говорил вот так, низким, вибрирующим голосом, я таяла и мурлыкала от восторга.
Взгляд упал на чемоданы.
— Нет, милый, сперва вода и порядок, потом удовольствие.