Что за идиотская привычка у Ани всем улыбаться? Ладно Шестакову и порядком уставшей кондукторше, но этой престарелой грымзе с перекошенным лицом и взглядом цербера зачем?
— Румянцева, опять ты? — скрипит вахтёрша из своей застеклённой клетки, вытягивая любопытный нос к небольшому окошку. — Паспорт или студенческий давай. И в журнал себя вписывай.
— Так я же уже…
— Правила, Румянцева, для всех едины, — безапелляционно цедит старушка, вынуждая Аню озадачиться поиском документов. Не знаю, что девчонка носит в своём рюкзаке, но уже в который раз отыскать нужную вещь ей удаётся с трудом.
— Вот! — спустя минуты три Аня радостно сдаёт в плен студенческий и привязанной к столешнице авторучкой ставит закорючку в раскрытом журнале, а потом спешит ухватить меня за руку, чтобы поскорее окунуть в общажные будни.
— Стоять! — верещит пенсионерка, подскочив со стула, и глазками своими рыбьими подозрительно осматривает меня с ног до головы. — А ты кто такой?
— Первый парень на деревне, — меня коробит от этой морщинистой генеральши в юбке, а ещё больше — от перспективы задержаться здесь надолго. — Неужто не признали, Марья Ивановна?
— Да я… да ты…, — пыхтит как паровоз вахтёрша, отчего выглядит ещё более нелепо.
— Мария Ивановна, это Соколов. Тот самый, — спешит сгладить углы Аня, усердно дёргая меня за рукав. — Илья, ну ты чего?
— Тот самый — не тот самый, — скалится грымза в отместку. — Мне всё равно! Или пусть пропуск показывает или идёт на все четыре стороны отсюда.
Сгораю от желания развернуться и последовать дельному совету: это всё не моё, не для меня! Господи, как же хочется уже всё вспомнить, чтобы перестать офигевать от каждого шороха.
— Это, конечно, не моё дело! — чешет по лестнице Румянцева, на весь пролёт продолжая отчитывать меня, как безмозглого первоклашку. — Но нужно быть полнейшим идиотом, чтобы, живя в общаге, приобрести в лице коменданта главного врага. Ну почему ты ей сразу не показал этот дурацкий пропуск? Зря я, что ли, бегала по всему универу, чтобы вовремя успеть восстановить тебе все документы.
— А тебе не тошно пресмыкаться перед такими, как эта Мария Ивановна? — усмехаюсь в ответ, лениво разглядывая странные надписи на стенах и идиотские рисунки мужских гениталий. Тоже мне, будущие педагоги. — Вместо коллекционирования студенческих лучше бы жильцов запрягла стены вымыть.