— Данилов, мать твою! Ты какого хера творишь, мать твою раз так!
— зычный голос прозвучал совсем близко, и я вздрогнул, выныривая из
своих мыслей. — А ну слазь оттуда, кому говорят!
— Я не могу, я высоты боюсь, — я поднял взгляд вверх и чуть не
заржал, потому что напротив моего окна на раскидистой березе сидел
молодой совсем фурьер, цепляясь за ствол руками и ногами.
— А как ты вообще туда залез-то? — я никак не мог распознать
обладателя зычного голоса, он отводил от своего лица фонарь, чтобы
тот не слепил его и не обжигал.
— Да не знаю я. Петарды устанавливал к завтрашнему торжеству, да
фонарь уронил. Огонек сразу на шутихи накинулся. Я как мог убрал
почти все, но с парочкой не успел. Одна как засвистела, да ка-а-а-к
рванула, морду мне вон как обожгло. Ну я сам и не понял, как на
дереве оказался. А теперь слезть боюсь, — трагичным голосом ответил
Данилов.
— Тьфу, зараза, — стоящий под моим окном сплюнул на землю. — Или
сам слезешь, или тебя оттуда сымут. И одно дело, плетей ты
получишь, слышишь, Данилов? Ты же болван криворукий умудрился
государыню разбудить, да и не только ее. Вон, гляди, что творится,
— пробормотал он себе под нос.
И в самом деле, в этот участок парка постепенно начали
стягиваться люди разной степени раздетости и недоуменности. Благо
лето, хоть и только-только началось, и еще не вступило окончательно
в свои права, было довольно теплым, чтобы позволить себе выскочить
на улицу, кутаясь в халат, не, ну а вдруг пожар? Уж лучше пять
минут позора, чем погибнуть далеко не самой простой смертью. Я
отступил вглубь комнаты, встав так, чтобы меня не было видно с
улицы. Зато сам я мог видеть собирающихся под злосчастной березой
людей. Речь звучала иностранная, в основном немецкая, и меня это,
если честно, покоробило. Так ведь не должно быть. Это же резиденция
Российских императоров, тогда почему я сейчас почти не слышу
русских?
— Эй, как там тебя, Данилов, тебе помочь спуститься-то? —
Румянцев был уже на улице, и не один, а с Турком и Криббе. — А то я
слышал, как Панин послал уже за дровосеками, березу эту рубить.
— Да как вы мне поможете? — то ли всхлипнул, то ли выдохнул
бедолага, который, похоже, уже не мог сидеть на дереве, потому что
у него затекли руки-ноги, и он начал сползать вниз по стволу, это
было уже заметно даже мне.