«Выгони меня, пожалуйста, — обратился я к ней мысленно. — Швырни
в меня щеткой, залепи пощечину, сделай хоть что-то, мать твою!
Потому что я уже почти сорокалетний мужик, настолько закоренелый
холостяк, что даже не могу себе представить, что это значит
постоянно засыпать с одной и той же женщиной, просыпаться с ней, и
знать, что и завтра это будет она же. И мне страшно. Гораздо
страшнее, чем тебе в твои неполные шестнадцать. Мне страшно так,
что я даже не понимаю, зачем сюда приперся»
Но она не услышала мой молчаливый призыв. Она просто продолжала
смотреть на меня в зеркале и молчала. Когда наше молчание стало уже
совершенно неприличным, я протянул руку к двери, чтобы открыть ее и
уйти, но тут Мария встала и повернулась ко мне лицом.
— У меня никого никогда не было, — медленно проговорила она. — Я
даже узнала, что такое поцелуй только тогда в ледяной крепости. Ты
же меня научишь? — я кивнул, плохо понимая, о чем она вообще
говорит. Чему я должен ее научить?
Сам не понял, как мы оказались в постели. Я постоянно пытался
понять, чему я должен ее научить, но вскоре бросил эти попытки
разобраться. Единственное, что меня беспокоило, я никак не мог
определить, какого цвета у нее глаза. Каждый раз, когда я ловил их
затуманенный взгляд, то видел в них только свое отражения, а вот
цвет не мог разобрать. Лишь позже, уже лежа рядом с ней, подперев
голову рукой и разглядывая юное тело, я с некоторой досадой понял,
что первый раз у нее получился не так чтобы очень. Все произошло
торопливо, хотя я должен был, помня, что Маша девственница,
подготовить ее, шептать на ушко милые глупости, долго подводить к
самому главному... Я же про все забыл, даже про то, какого цвета у
нее глаза. Идиот.
— Я не сделал тебе больно? — спросил я это довольно
равнодушно.
— Нет, то есть, немного, но потом все быстро прошло. А вообще,
это было не так. Совсем не так, как я себе представляла, — она
задумчиво разглядывала меня. — А что это такое взрывалось на
улице?
— Надо же, а я-то уже подумал, что тебе не интересно, раз ты
осталась в своей комнате, а не выскочила вслед за всеми в парк, — я
улыбнулся, почувствовав, что страх, который почти парализовал меня
в тот момент, когда я вошел в эту комнату, начал отступать. А еще я
почувствовал, что вполне могу привыкнуть к тому, что всегда будет
одна единственная женщина, вот эта, которая сейчас, лежа рядом
совершенно обнаженная, спокойно говорит на обычные не постельные
темы.