— А разве Австрия не должна и нам всячески содействовать,
согласно договоренностям? — я, подумав, тоже положил себе мяса.
— Австрия должна оказывать нам всяческое содействие в том
случае, если на нас нападут! А Фридрих на нас не нападет. Он хоть
авантюрист и выскочка, но не идиот, — и Елизавета швырнула салфетку
на стол.
Вообще, похоже, что Фридрих сам офигел от такой подставы со
стороны Августа, только этим можно объяснить тот факт, что,
захватив Саксонию и оставив там армию, сам он свалил в Берлин и
теперь не отсвечивал. Ситуация сложилась та еще: мы не могли
наехать на Пруссию и потребовать отдать свое добро, потому что,
чисто номинально это еще не наше добро. Австрия мяла титьки,
пытаясь всеми силами избежать нового столкновения с Фридрихом,
который уже оттяпал у Марии-Терезии часть территорий. Император же
Священной Римской империи смотрел на всех нас выпученными глазами и
пытался понять, что вообще происходит. К тому же на него наседал
один из Шумиловых, требуя немедленно подписать документы по
Гольштинии. В общем, весело было абсолютно всем. Всем, кроме меня,
потому что меня это бесконечное ожидание задолбало до такой
степени, что я однажды утром отбросил все свои попытки подстроиться
под местных и полностью им соответствовать. Хватит. Баста. Хоть
моему телу и шестнадцатый год пошел, разуму-то уже тридцать семь
стукнуло, если учитывать те годы, что я провел здесь.
Так что, после очередной тягомотной и напыщенной беседы с
теткой, которая тоже титьки мяла и никак не могла решить, что
делать с Демидовыми, потому что, вроде бы с ними нельзя ничего
делать, ибо их заводы очень важны для России, я не сдержался, и у
нас произошла впервые очень бурная дискуссия. Ох, и наговорили же
мы друг другу гадостей в тот раз, мама дорогая. Хорошо еще ума
хватило выпереть всех слуг и орать друг на друга в ламповой
интимной обстановке. А вообще тетушка у меня огонь! Она, кстати,
после этого случая изменила свою манеру поведения окончательно,
становясь реально довольно жесткой императрицей, на радость мне,
честно говоря. Потому что жесткий правитель в это время — это
хороший правитель, а я, как ни крути, на роль правителя пока вообще
никак не тяну, ни как почти шестнадцатилетний, ни как почти
сорокалетний, потому что все еще не разбираюсь в миллионе нюансов,
вроде этой дикой ситуации с Саксонией. Саксонцы, кстати, тоже
немного охренели от подобных заскоков. Но у них проблема другого
плана, они вообще не могут разобраться, кто у них главный, и кому
они налоги должны платить.