— Скажите, тетушка, а девушки вообще домой собираются? Или их
папаши уже смирились с мыслью, что императрицами им в итоге не
стать, поэтому отдали приказ найти здесь у нас женихов породовитие?
— после недолгого перерыва, во время которого мы доели мясо и
теперь я накладывал себе картошки, которая в обязательном порядке
стояла на столе.
— Это тебе лучше знать, — чопорно ответила Елизавета, поджимая
губы. — Тайная канцелярия в твоем ведомстве.
— Да, надо бы Воронцова загрузить, а то похоже, все расслабились
больно, пока я последние технические детали в Ораниенбауме
доделывал, — Воронцов отвечал за внешнюю разведку. Я уже успел
оценить его ум и амбициозность, также, как и то, что он ненавидел
Бестужева, с которым у меня ну вообще не сложилось, от слова
«совсем». Да и вообще, нужно было сделать первый срез в работе
обновленной Тайной канцелярии, как раз первый квартал подходит к
концу.
— Эти твои словечки, Петруша, часто ставят меня в тупик, —
Елизавета дотронулась до моей руки и слегка наклонилась в мою
сторону. А судя по непонятному выражению, застывшему в ее глазах, я
бы сказал... черт, я бы сказал, что сейчас, когда я практически
перестал фильтровать свою речь, и у меня часто вырывались вроде бы
и знакомые, но не применяемые к тем или иным процессам и событиям
слова... я протер внезапно вспотевший лоб. У меня сложилось стойкое
ощущение, что ее это заводит. Стараясь не глазеть в декольте,
глубже которого я еще не видел ни разу, и стараясь не вспоминать
про Ваньку Шувалова, являющегося моим ровесником, который как раз в
этот момент помогал Криббе свести дебет с кредитом по акциям, а
также напомнив себе, что слово «инцест» звучит наиболее
отвратительно, когда его начинаешь рассматривать применительно к
себе, я, улыбнувшись, ответил.
— Вы просто начали забывать, тетушка, что я родился не в России.
И хоть я полностью осознаю себя русским, и всем сердцем полюбил эту
необыкновенную страну, с языком у меня иногда возникают
определенные проблемы, и я пытаюсь подобрать слова, наиболее
подходящие, если какое-то выпало из моей памяти, — к счастью, эта
отмазка всегда прокатывала. Особенно, учитывая тот факт, что мне,
наконец-то, удалось практически полностью избавиться от немецкого
акцента. Но мои новоделы все равно ее заводят, надо бы снова начать
контролировать себя, от греха подальше.