Теперь Захар Свыслов ответ знал – никак. С ними не воевали, их
уничтожили как тараканов. Смешали пламя, камень, землю, сталь,
воздух, воду и человеческую плоть в один бурлящий ком. Внезапно,
беспощадно, неодолимо. Точно также, как боги расправились с
предавшими их ожидания американцами – превратив за пару дней
умеренно процветающую индустриальную державу в страну, где основным
видом трудовой деятельности осталось взращивание злаков и овощей в
хабитатах. Благовещенск, немалых размеров город, оставшийся где-то
позади, был снесен до основания, перемешанного сейчас с землей и
оплавленными камнями.
Может быть, умирающий ветеран поэтому и бежал. Чтобы не думать о
том, что будет дальше. Он это и так чувствовал.
А вот смерть Захар Свыслов, капитан Инквизиции, не ощутил. Она
нежно коснулась его плеча одной из своих многочисленных рук, едва
притронувшись. Этого хватило, чтобы тело человека почернело и
стремительно сгнило еще до того, как труп коснулся земли. Раз, и он
бежит… красный, мокрый от пота, с дикими глазами, отчаянно
хватающий воздух хрипящей и булькающей грудью, два - и его плоть,
дымясь и сворачиваясь, истлевает в чернеющей и умирающей траве. Три
- и на месте, где только что был человек, лишь выгнившая и чуть
дымящаяся проплешина в лесу.
- Этот последний…, - задумчиво роняет полуобнаженная худая
женщина с темной кожей. Её восемь рук занимают позиции на теле –
пара в замке на груди, пара упирается в бедра, две она отправляет
на поясницу, а последней паре своих худых и длинных конечностей она
позволяет свободно висеть над травой. Там, где стоит эта странная
женщина, точно такая же черная проплешина, как и под трупом.
Затем она исчезает, произнеся еще одну короткую фразу:
- Теперь пора проучить остальных…
Иногда нужно побыть одному. Это желание во мне сейчас особо
остро, как у человека, пережившего долгий и тяжелый разговор с
самыми близкими людьми. К счастью, в замке Мирред великое множество
неиспользуемых помещений. Я неторопливо, опираясь на трость, шагаю
по холлам этого Черного Замка. Виной настроению не только едва
закончившийся разговор, но и невыносимое сосущее чувство пустоты в
груди, не оставляющее меня с момента, когда были разорваны все
связи между всеми измерениями Земли.
Несколько дней мне пришлось провести в постели. Резкая
«распаковка» остаточных знаний, ранее утрамбованных в душу, потеря
фамильяра, очередное бегство своего демона, перенапряженная из-за
непривычной одержимости энергетика – всё это довольно сильно
подкосило мой организм. Восстановиться мне дали, а залеживаться,
избегая назревших разговоров, было не в духе и стиле Эмберхарта.
Кроме того, время стало роскошью, большой роскошью. Развязка всех
событий была близка. О последнем, я, разумеется, не знал, но
несмотря на свой юный возраст, вполне предполагал, что боги, узнав
о исчезновении сил у Древних родов, не преминут этим
воспользоваться.