За пределами магического купола стоял
дичайший холод. Руку высунешь — отморозишь. Я разожгла костер
(надеюсь, профессор не соврал, и нас не атакуют злобные птички), не
ради тепла — его с лихвой отдавало волшебство, — но для чего-то
иного. Приятно было всматриваться в огонь, следить за его танцем,
за переплетением лепестков.
Где же ходят Эрик с профессором?
Надеюсь, пешком им не придется
добираться. Это же невозможно. Запасов провизии не хватит, вода
кончится. Причем и у нас, и у них.
Вечно дожидаться мы не сможем. Будем
спускаться. Делать тут нечего, и задерживаться дольше срока —
попросту глупо.
Ничего необычного мой энергетический
осмотр не дал, но на всякий случай я повсюду расставила
маячки-ловушки, чтобы при малейшем беспокойстве уловить то и
попытаться отследить природу.
Всё безмолвствовало, лишь ветер
завывал в вершинах гор.
Я сидела и всматривалась вдаль.
Безуспешно.
В черном небе едва проклевывался
рассвет. Здесь, в горах, он зачинался поздно, нехотя, и разгорался
так долго, будто бы до последнего раздумывал, стоит ли ему вообще
появляться.
Брэд спал, а я занялась завтраком. Не
потому что это женская обязанность, и я покорно взяла её на себя.
Просто кушать хотелось, и легче было заварить крупу самой, чем
ругаться и доказывать свою правоту.
Готовить — не моё. Как и убираться,
как и быть покорной и безропотной, как и рожать выводок детей,
беречь очаг.
Мой отец всегда называл меня
недоразумением за безалаберность и безынициативность к «женским
занятиям», а, узнав о моих планах поступления в академию, так
разъярился, что едва не оттаскал за волосы по дому. Мать
помешала.
Мы с ним больше не виделись и не
общались. Да и с мамой — тоже. Та дала понять, что поступка моего
не одобряет, благословения не дает, но не мешает жить своей
жизнью.
— Помни только, что ошибаться больно,
а возвращаться туда, откуда ушла навсегда — ещё больнее, — сказала
она, дав понять, что меня здесь не ждут.
Они — деревенские жители, не
привыкшие ни к волшебству, ни к шумным городам, не понимали, зачем
оно мне надо. Сорваться куда-то. Чему-то учиться. Выгрызать знания.
Искать работодателей, перебиваться случайными заработками.
Легче погасить магический дар в
зародыше, как делали тысячи других детей. Не развивать его. Не
тянуться к нему. Бояться и высекать из себя любые дурные помыслы
тяжелым трудом. Через год-другой от магии не осталось бы и
следа.