- Подождите, я сейчас, - кивнул
Нарышкин, - узнаю, не занят ли государь и сможет ли принять
вас.
Вот не фига себе он устроился,
паразит! - удивился я удрученно про себя, - всегда выплывает.
- Ведь на его месте вполне мог быть
ты! - укоризненно сказала Катя, которая, похоже, думала о том же.
И, вроде бы, на этот раз она не так и не права. Я оказался в не
очень-то комфортабельной ситуации и огрызнулся:
- Как это ты бываешь, если не ничего
знаешь!
- Я все знаю! - твердо и чуть-чуть
обиженно ответила она.
- Ха! - удивился я и попытался найти
огрехи. Однако, к моему удивлению, Катя пусть поверхностно, но
вполне на «удовлетворительно» знала нападение покойного Штампе,
события ночи, разгром мятежников и даже мое ранение!
- Откуда ты это знаешь? - ошарашено
спросил я.
- Ты же сам рассказывал, - удивлен
сказала Катя и пояснила: - просто я ко всему относилась негативно,
вот и виделось, что не слышу. но я все помнила!
Вот ведь шпион парагвайской разведки!
А я тут явно расслабился, клювом щелкнул. Смотри, врагов здесь нет,
но и друзей тоже!
Неожиданно нелегкая беседа
окончилась, когда открылась дверь в императорскую комнату. При чем
вышел из него не Серж Нарышкин, а Николай Павлович.
Ошарашенный я едва успел вытянутся, а
не менее ошарашенная Катя сделать книксен.
- Устал сидеть в комнате, - пояснил
Николай, - решил немного прогуляться. И на вас глянуть. Я уж думал,
вы не придете. А вы не только пришли, но и жену привели, - он с
любопытством посмотрел на Катю.
Та, порозовев от монаршего внимания,
была так хороша, так занимательна, что не могла не привлекать
любопытства мужчин, даже моего, что было слегка стран.
- Да-с, Сергей Леонидович, какую
прелесть вы прячете дома! не стыдно?
Кажется, наш августейший монарх
немного погорячился, но мы быстренько и мягко его/ поправим:
- Ваше императорское величество!
Разрешите вам представить мою жену Екатерину Геннадьевну, дочь
отставного поручика Ахтырского полка Геннадия Николаевича Архипова,
- я взял небольшую передышку и Николай, пользуясь этим, строго
посмотрел на меня,- мол, где сам отец?
Что же, Николай Павлович был в этом
отношении абсолютно прав. Предоставление российскому императору
было очень почетно. Иные дворяне всю жизнь ожидали этого почетного
события, а потом ожидали только смерти. Жить-то уже не для
чего!