Спросим проще, а ему, Егору Мелехину,
ему же Сергею Логинову комфортабельно будет жить при Александре I
или при Николае I?
Нет, опять не то. Скажем прямо, если
Александр I в конце этого года умрет, у тебя ничего в душе не
дрогнет? Ведь, по сути, он станет косвенный убийцей. Тут не просто
морально, юридически наказывают, если человек, имеющий возможности
спасти умирающего, ничего не делает.
Если он поможет Александру I выжить в
эти трудные для него годы, не сделает ли он лучше и для Александра
I (ну, это понятно) и для Николая I (он умерит свой характер и
придет к трону), а?
Глава 4
Преображенцы в силу своих
исторических способностей и неожиданно проявившегося благоволения
самодержца выступали вторыми. Могли быть и первыми, но Логинов
решил, что не стоит хамить всем без меры. Унтер-офицер решал сам,
без его благородия, поскольку Александр I вдруг дал новую вводную –
офицеров убрать из строя команд, ведь формально они в них не
входят. Что уж там в голове Александра оказалось, не известно, но я
на пару злободневных часов вдруг встал полностью самостоятельным и
не контролируемым.
Правда с потенциальной угрозой
сурового наказания, ибо даже отсюда из строя было хорошо видно, как
волнуется и буквально беситсяих родной Штампе. Теперь им нужна была
только победа, прямо как в песне Окуджавы. Ибо проигрыш вполне
означал смерть под шпицрутенами. Ибо зверствовать он будет страшно.
Кто будет судить благородного офицера за чрезмерное наказание серой
скотинки, некрасиво ступившего под взором самого императора!
Семеновцы, шедшие первыми, выступили
хорошо, но все-таки не прекрасно. Не было в них той волнующей
искорки, того взрывного огня, который заставляет зрителей вставать
от восторга, восхищенно кричать «Ура» и плакать. То ли позор 1820
года довлел, то ли другое. Но не горели они. Так, потихоньку
тлели.
И тем самым уступали первое место на
пьедестале своим историческим противникам преображенцем, вышедшими
вторыми. А как они выступали! Как шли! Метелин, который вдруг стал
совершенно спокоен, окончательно решив, что выступит на стороне
Александра I, приказывал, показывал, вдохновлял шагать,
экзерцировать мушкетами, поворачивать все вдруг, сам хлестко стукая
о плац сапогами. Он сам вдруг почувствовал себя, нет не богом, то
хотя бы опытным ветераном, которому в строю возможно все!