- Мгм, - саркастически хмыкнул
Александр, - я, кажется, уже взрослый мужчина и к тому же
император. Ты не думаешь, что мне не надо ничьей помощи?
- Разумеется, ваше императорское
величество, вы и сами справитесь, а уж с вашим государством тем
более. Но какой всплеск эмоций пройдет в стране, а, тем более, в
мире? Император сильнейшей страны начал бороться с какими-то
презренными поданными!
- Мгм, - снова хмыкнул Александр,
повторил, уже не саркастически, а задумчиво: - Мгм.
Кажется, эта нехитрая мысль очень
легко попала ему в голову и так же легко победила все остальные.
Ведь большинство монархов (а Александр ничем не отличался от
остальных) больше всего боялись общественного мнения. Смешные, но
ничего не сделаешь, такова их сущность. Стоит только сказать: «А
что скажет мировое мнение», как все, можешь плести из него веревки.
Уж из российского то императора-то точно
Александр задумался о чем-то своем,
помрачнел, а я продолжил:
- Между тем, любые мои действия, если
и раздражат мировое сообщество, то не очень. И, скорее всего, оно
даже не шелохнется. Ибо, кто я такой и что мне такое?
- Ну, Серж, не уменьшайте свое
значение, - возразил мой августейший собеседник, но уже больше по
инерции. Поэтому, не возражая, я продолжил:
- Вся моя пролитая кровь не стоит
вашего огорчения, ваше императорское величество!
Александр усмехнулся, но уже
по-доброму. Признался:
- Надо сказать, что вы правы,
деятельность фон Вреде было для меня весьма неприятна, но ответные
поступки я проводить не хотел. Мелко как-то. Как будто из
единорогов по воробьям. Тем не менее, ваша самодеятельность вышла
за всякие рамки.
По окончании этих слов я все же
совершил действие, которое очень опасался: опираясь за спинку
дивана, я поднялся на ноги. Земная реальность пошатнулась, готовая
ударить мне по голове. Какое-то время я стоял, замерев. Ведь такой
удар окажется более чем сильным, если не сказать смертельным.
Фу-ты, ну-ты, реальность успокоилась,
и я ответил:
- Ваше императорское величество,
будучи вашим поданным, я приму ваше любое наказание.
Зря я встал. Хотел было показать
величие дворянина – патриота. Лучше б сидел. Ведь показал только
состояние беспомощного раненого. И император, и Серж Нарышкин,
поспешили ко мне и подхватили инвалидного великана.
Постояли. На несколько долгих
мгновений я действительно оперся на них. И так, что они закряхтели,
но потом стоял уже свободно. А затем вообще сел обратно на
диван.