Осенняя луна.
О, если б вновь родиться
Сосною на горе.
– Рёта Осима.
В тот знаменательный день мы ездили к водопаду, располагавшемуся километрах в пятнадцати от города, долго лазали по окружающим джунглям и домой вернулись только к полуночи. Наскоро приняв душ, мы тут же повалились на кровать. Едва моя голова коснулась подушки и я начал засыпать, как Вероника затормошила меня.
– Дима, не желаешь ли разделить со мной сон?
– Какая ты витиеватая, – пробормотал я, – именно это я и собираюсь сделать.
– В смысле – одно и то же сновидение, – уточнила она.
От меня требовалось закрыть глаза, остановить мысли и поймать первый же образ, который появится перед внутренним взором. Не фокусируя на этом образе внимания, но и не упуская его из виду, нужно было подождать, пока вокруг не проявится какая-либо местность: город, поле, море, – что угодно. После этого следовало заснуть.
– А я тебя там найду, – Вероника беспокойно поворочалась и, наконец, примостилась ко мне.
Всё получилось очень легко, наверное, из-за сильной усталости. Я сразу смог остановить мысли, перед глазами возникла картинка: ржавое колесо от телеги, лежащее в пыли посреди просёлочной дороги, вдоль дороги появились длинные ряды обшарпанных построек, – то ли какое-то хранилище, то ли ферма, – и я провалился в сон.
Снилось мне такое чудовищное и безысходное, что, казалось, когда всё это закончится, я вернусь в реальность уже глубоким стариком. Пять или шесть раз я пытался проснуться, но каждый раз меня выкидывало в другое сновидение, где всё начиналось заново. Всё это время за мной охотились. Когда я наконец проснулся, то осознал себя сидящим на кровати с разинутым ртом и собирающимся заорать.
Я закрыл рот и осмотрелся. Вокруг стояла кромешная тьма, а в ушах выло так, словно рядом взлетал самолёт. Тускнеющие обрывки моего милого сновидения расползались по комнате, съёживались и исчезали. Тем не менее, я всё ещё чувствовал охотника – клубок переплетённых чёрных нитей, который мгновение назад высачивался из потрескавшейся коры сухого дерева где-то в загаженном парке на заводской окраине и надвигался на меня, парализуя совершенно потусторонним, раздирающим душу ужасом. Кажется, то, о чём предупреждала Вероника ещё в начале нашего путешествия, произошло: ко мне вернулись мои старые кошмары.