– Эта что еще за хрень?
– Не-а, это не хрень, дружок! Это самые-самые случаи влюбленности и любви! Те, которыми я горжусь. И жертвами я горжусь, – и он опять саданул по моему плечу. – По ним потом легенды слагают!
– Вот, ты как думаешь, какие твои эпизоды попали в эту коллекцию? – продолжил он и с ехидцей заглянул мне в глаза.
– Мои? В твоей коллекции? – я был поражен, хотя это слабо сказано. – Наверное, первый, второй и… Не знаю! Я и в этих-то не уверен!
– М-да… Не уверен… Давай накатим тогда, что ли, – и мы снова выпили.
– Так, про первый раз ты угадал, как и с третьим. А потом идет седьмой.
– Странный у тебя вкус. И что ты с ними делаешь, коллекционер несчастный?
– Во-первых, сам любуюсь, а во-вторых, когда ко мне заходят души хороших людей – даю им полюбоваться.
– Это что за хорошие люди?
– Ну, Шекспир там, Софокл… Вдруг что хорошего по моим историям напишут.
– Ты дурак? Они же померли давным-давно!
– Эй, дружок, не обижай. Это тела их умерли, а души порой возвращаются в каком-нибудь новом обличии под новым именем и пишут, пишут как проклятые. Ты что думаешь, Ромео и Джульетты не было никогда? Или Сигурд и Брюнхильда – выдуманные герои? Нет, брат! Они действительно существовали, и их любовь действительно жила на Земле. И их истории как раз из моей коллекции! Вот так!
– Ты хочешь сказать, что мои истории могут стать рядом с ними? – я нервничал.
– Ну, я-то могу сказать…, но писать о них или же нет – решать не мне, брат.
– Не хочу, чтобы обо мне писали! – я опять начал заводиться.
– А тебя никто спрашивать и не будет! – неожиданно подал голос Ангел Смерти, и я, присмирев, закрыл глаза.
Вот кто-то камнем упал с высоты,
видно летел он на крыльях мечты.
«Много дивного на свете»
гр. «Пикник»
Зверь мчался, как крался, – тихо, так что птицы, что сидели на елях, даже не шелохнулись. Но они не были его целью… его цель была там, в дали, что скрывалась за белым горизонтом. Его цель была сокрыта сотнями милей белой пустыни, что поглощала все звуки и всё живое. Но сегодня он чувствовал Силу, ту Силу, что способна побороть эту безмолвную пустыню снега и мороза. И он решился на этот опасный побег, побег, который должен был даровать ему жизнь или забрать ее… Сейчас его тело поглощало милю за милей, словно вольный ветер. Сила пела воинственную песню своего превосходства… А мили летели прочь, словно хлопья снега, сорванные могучим северным ветром. Сила продолжала свой праздник, праздник превосходства над белым безмолвием. Сила взметала тучи белых шмелей всего лишь лёгким движением его хвоста. Но впереди ещё были великие сотни белого безмолвия…