Причем, лились они таким потоком, что я всерьёз начала опасаться за здоровье этого молодого организма. Было больно, конечно, но не настолько, чтобы вот прям рыдать. Ну подумайте, чего ради умываться слезами девице активно фертильного возраста только что заполучившей не самого худшего мужика в спутники жизни? А учитывая наш с потерпевшей фасад, партия вообще была более, чем удачной.
— Эмеральд, — раздражённо выплюнул мой нежеланный супруг, — Дотерпите до дома. Там хоть в голос обревитесь, хоть потоп...
— Что это? — с трудом прорыдала чужим, пока не знакомым мне голосом я и ткнула в муженька многострадальным пальцем.
Нет, мне, благодаря вспышкам памяти, было прекрасно известно, что, но хотелось, чтобы супруг подтвердил или опроверг. Да и убедиться в том, что муж мой первостатейная сволочь, как напоминала моя вторая память, тоже было бы очень не лишним. Потому что картинка в моей голове пока складываться не желала.
Груб был? Был. На свадьбе и перед ней терпелив и внимателен не был? Не был. Ну сволочь же, о чём тут говорить? Ребёнку угрожал? Угрожал. Вообще ювеналки на него не хватает. Хотя справедливости ради, стоит ещё разобраться, за что именно угрожал-то.
— Кольцо ваше фамильное, что же еще? — буркнул супруг и отвернулся к окошку.
— Болит так почему? — просипела с трудом. — Рука... сейчас отвалился... — и слёзы хлынули из моих глаз бесконечным потоком снова.
— Откуда мне знать? Это же ваше кольцо, — рявкнул супруг, безумно сверкая глазами. — У батюшки лучше спросите.
— Вы же сами сказали, что он сбежааал, — прорыдала опять.
И тут, будто мне мало было ослепляющей боли, память выбросила очередную порцию воспоминаний, и я свою нынешнюю симбионтку прям зауважала.
То, что красный цвет платья символизировал чистоту и кровь, которую девушке предстояло пролить, было непривычно, но объяснимо. А вот кольцо, которое означало отказ от своих собственных желаний и принятие желаний и устремлений супруга, как своих собственных, отныне и навсегда, откровенно пугало. Потому что тот, кто имел яркую и заветную мечту, вынужден был пройти через адские муки, борясь с артефактом. И только если мечта для женщины была важнее всякой боли, кольцо не выдерживало сопротивления и спадало само, что означало или расторжение брака, или принятие супруга в семью женщины и уважение им права женщины на её мечту.